Ур Маа толком не знал, что делает, вернее, не мог объяснить, для чего нужно каждое его действие. Верховный жрец Тота лишь следовал видению, посетившему его в часы ночных бдений. Как и прежде, они не обманули. То, что было предначертано, обнаружилось в каменоломне, а значит, и все остальное должно совершиться. Он отбросил полу белого шерстяного плаща и достал из холщовой сумки драгоценную находку, развернул тонкий, из мягкого прозрачного материала покров и вытащил необычайный, отменной работы кристаллический цветок. Он был наполнен светом, так что и в самой безлунной ночи сверкал ярче факела, лишь один из двадцати семи лепестков, короной украшавших высокий стебель, пылал и переливался цветом начищенной меди.
– Все будет так, как я видел, – прошептал жрец, и под его пальцами, скользящими по стеблю цвета зеленого турмалина, загораясь искорками, появлялись неведомые Ур Маа знаки. За годы долгого служения верховный жрец никогда не видел ничего подобного. Но он совершенно точно знал, что делает.
Он стоял. Тонкая черная струйка крошечной змейкой начала выползать из приоткрытых губ девушки. Ур Маа глядел, безмолвствуя, ликуя в душе, что бог, пославший ему видение, дал силы одолеть смертельный недуг, дал силы успеть отвратить то, что казалось неминуемым. Наконец лепесток, прежде сиявший, вдруг начал тускнеть и терять цвет. А волосы Асо, черные, будто вороново крыло, вдруг стали рыжими, словно голова ее была объята пламенем.
В тот самый миг, когда лепесток окончательно погас, Асо вдруг открыла глаза, слабым голосом, явно не узнавая верховного жреца Тота, прошептала:
– Я долго спала?
Ур Маа с невольным восхищением молча взирал на красавицу. Она была так же несравненно хороша, как и прежде, только рыжие волосы и крошечная складка у губ, делавшая ее чуть старше своих лет, говорили, что свершилось чудо.
– Я долго спала? – повторила Асо, поднимаясь и глядя в отполированную серебряную пластину зеркала.
– Нет, Лауэия, – наконец ответил жрец, казалось, совсем не удивляясь, что принцесса никак не реагирует на странное изменение цвета волос. «А что, если…»
Он не успел додумать, как в комнату ворвался Ба-Ка с диким воплем:
– Она жива, жива! – Он чуть осекся, увидев изменившуюся Асо, однако тут же завопил снова: – Ра явил ей свою милость – лучи солнца в ее волосах!
– Это чудо, – выдавливая из себя слова, проговорил фараон, стараясь казаться не менее обрадованным, чем его брат, бросившийся обнимать любимую дочь. – Проси любой награды!
– Я выскажу тебе свою просьбу наедине, о повелитель, – промолвил жрец Тота. – Полагаю, она не обременит тебя.
– Я тоже на это надеюсь, – тихо проговорил живой бог, отворачиваясь и будто теряя интерес к происходящему. – А Асхотена, – он насмешливо глянул на давнего недруга, – в темницу! Завтра жрецы решат его участь.
Глава 5
Пробуждение было тяжелым – большую часть ночи Тайлер не мог заснуть: то и дело вставал, пил воду – отчего-то мучила ужасная жажда – и вглядывался в затягивающую глубину висящего на шее кристалла. Тот казался одновременно и беспросветно черным, и в то же время совершенно прозрачным, но не как оконное стекло, а как вода глубокого озера, скрывающая под собой смертельный омут. С того самого момента, как стал учеником хранителя, он знал, что когда-то наступит этот час, что рано или поздно ему придется взвалить на себя груз нечеловеческой ответственности – надеть на шею древний артефакт. Но не думал, что это произойдет так скоро! Не мог себе представить.
Теперь все изменилось, и Тайлер был за это очень зол на Бобби. Ну нельзя же так бездумно лезть на рожон! Логан сам любил риск и рисковал всегда, когда чувствовал хорошие шансы уцелеть. И еще ему везло. Но когда шансов совсем нет, то везению просто негде развернуться. А Бобби двинул один, без оружия, на целую шайку вооруженных бандитов. Упрямый осел! Логан вдруг понял, что зол не на Бобби, а на навязчивый голос у себя в голове, который говорил совершенно другое: не устремись он сам в погоню за очередной юбкой, возможно, Бобби не лежал бы сейчас в реанимации с капельницей и дыхательными трубками.
Ему еще никогда не приходилось спорить с самим собой, и это его напугало. Вся злость моментально испарилась. После минутного раздумья, как всегда в сложных ситуациях, он принял простое решение. Нужно вернуться к фактам и вариантам.
Раньше было проще. Бобби принимал решения, а он, Тайлер, был на подхвате. Он как бы участвовал в опасной игре, загоняющей адреналин на невиданную высоту.
Но теперь… Его ожидали все эти люди, потенциальные невинные жертвы чертова лепестка.
Готов ли он принять на себя такой груз? Нет, не готов! Конечно, не готов! Для этого нужно быть железным, твердокаменным героем вроде легендарного первого хранителя Ричарда Торквудского или вон того же Бобби, который последние годы только и думал о том, как противостоять заключенному в странном лепестке злу.
Но какие у него есть варианты?
Он слышал от своего друга и наставника легенды о том, откуда взялось это зло и как оно было заключено в лепесток, но все эти старинные истории до сего дня казались ему скорее древним фольклором, выдумками, наивной попыткой хоть как-то объяснить приступы и видения, причем изрядно устаревшей попыткой, рассчитанной на жителей какого-нибудь средневекового замка. Такая песня менестреля, побывавшего в Крестовом походе, высокопарно переложенная в прозе. Но одно оставалось неизменным: приступы, видения и те самые преступления, которые и предвещали болезненные вспышки бессознательного прозрения. Все это было более чем реальным, ведь он сам был свидетелем и даже участником происходящего. А теперь в любой момент он может стать одним из главных действующих лиц.
Когда-то Бобби отыскал его, как сам он утверждал, с помощью священной Книги Амины, передававшейся хранителями из поколения в поколение. Недавний студент-медик
