– Не наказывайте меня за ее предательство, Ваше Величество! – кричала она. – Она мне не сестра, милорд. Она не родня мне.
– Тихо, – рявкнул он на нее, – или убью тебя первой.
Она замолчала. Солдаты повернули моих родных лицом ко мне. Разодетые в меха и шелка придворные, стоявшие по обеим сторонам от меня, отступили и зашептались. Некоторые впали в ужас, другие – едва сдерживали ликование. Я заметила нового Отца клана Руфиа. Увидев жестокую улыбку, я вспомнила, как кричал его отец, когда Маркус сбросил того со скалы Кардиум. Маркус расхаживал взад-вперед за спинами моих родных.
– Я думал, что казнь пройдет на скале Кардиум, – произнес он, – но раз уж тут присутствуют представители стольких кланов, то не вижу причин, почему бы не сделать это здесь и сейчас.
Комендант вышла вперед, устремив взгляд на моего отца. Он спас меня от пыток против ее воли. Он успокоил разгневанные кланы, когда она пыталась посеять смуту. Он помог мне, когда переговоры зашли в тупик. Сейчас она отомстит ему. Звериный голод таился в ее глазах. Ей хотелось разорвать ему горло и станцевать в луже его крови.
– Ваше Величество, – промурлыкала она, – я буду счастлива исполнить казнь…
– Нет нужды, Комендант, – спокойно ответил Маркус. – Вы уже достаточно сделали.
В словах скрывался странный смысл, и Комендант вдруг посмотрела на Императора настороженно.
«Я думала, что вы будете в безопасности, – хотелось мне сказать своей семье. – Пророки говорили мне…»
Но Пророки, осознала я, ничего мне не обещали.
Я заставила себя встретиться с отцом взглядом. Я никогда еще не видела его таким подавленным. Рядом с ним стояла мама. Ее светлые волосы блестели, как будто светились изнутри. Платье, отороченное мехом, сидело на ней изящно, даже когда она опустилась на колени. Бледное лицо хранило твердость.
– Будь сильной, девочка моя, – прошептала она мне.
Ливи дышала мелко и порывисто, что-то торопливо нашептывая Ханне, которую била дрожь. Я попыталась нащупать на поясе меч, чтобы взять себя в руки, но едва ощущала его под ладонью.
– Ваше Величество, – промолвила я. – Прошу. Комендант готовит переворот. Вы слышали лейтенанта Фариса. Вы должны меня послушать.
Маркус поднял на меня глаза. От их бесстрастной желтизны стыла кровь. Медленно он вынул из-за пояса кинжал с тонким и острым как бритва лезвием и рукоятью, инкрустированной бриллиантом – символом Блэклифа. Приз за победу в первом Испытании. Казалось, это было так давно.
– Я могу сделать все быстро, Сорокопут, – сказал он тихо. – Или могу делать это очень, очень медленно. Скажешь о перевороте еще раз и увидишь, кто из них станет первым. Лейтенант Серджиус, – выкрикнул он.
Вперед выступил гвардеец, которого я приструнила шантажом несколько недель назад.
– Держите Сорокопута и ее союзников, – велел Маркус. – Не хотелось бы, чтобы их эмоции возобладали над разумом.
Серджиус поколебался лишь на миг, затем подал знак остальным солдатам Черной Гвардии.
Ханна тихо рыдала, умоляюще глядя на Маркуса.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Ваше Величество. Мы же помолвлены. Я – ваша суженая.
Но Маркус обращал на нее внимания не больше, чем на нищего попрошайку.
Он повернулся к Отцам, присутствующим в тронном зале, всем своим видом источая власть. Теперь он был не тем Императором, от которого воротили нос, а тем, кто подавил восстание книжников, пережил покушение и расправился с предателями из самых сильных семейств.
Он вращал кинжал в руке, и серебро ловило блики восходящего солнца. Рассвет озарил зал нежной красотой, от которой мне становилось совсем тошно, когда я представляла, что сейчас произойдет. Маркус расхаживал взад и вперед за спинами моих родных: жестокий хищник, решающий кого убить первым. Мама прошептала что-то отцу и сестрам.
– Мужи и жены Империи. – Маркус остановился возле мамы. Она устремила на меня горящий взгляд, выпрямила спину и расправила плечи. Маркус перестал крутить кинжал. – Смотрите, что случается, когда подводишь своего Императора.
Тронный зал замолк. Я слышала, как серебряное лезвие вонзилось в горло матери, как перерезало ее шею и с булькающим звуком вскрыло артерию. Она качнулась, опустила глаза, а затем упала на пол.
– Нет! – завопила Ханна, изливая вслух охватившее меня отчаяние.
Я прокусила губу, и рот наполнился кровью. На глазах у придворных Ханна скулила, точно раненый зверь, раскачиваясь над телом мамы и забыв обо всем, кроме жуткого, всепоглощающего горя. Лицо Ливии казалось абсолютно пустым, лишь в глазах мелькнуло замешательство, когда она посмотрела вниз на лужу крови, намочившую на коленях ее светло-голубое платье.
Я не ощущала боли в прокушенной губе. Не чувствовала собственных ног. Это не кровь моей матери. Это не ее тело. И не ее руки, такие белые и безжизненные. Нет.
Крик Ханны вырвал меня из оцепенения. Маркус схватил ее за растрепанные волосы.
– Нет, пожалуйста! – Ее безумные глаза нашли меня. – Эл, помоги мне.
Я напряглась, сдерживаемая Серджиусом. Из моей глотки вырвался странный рев. Я едва слышала, как Ханна выдавливала слова. Моя младшая сестра. В детстве у нее были самые мягкие волосы.
– Элли, прости…
