показался знак, указывающий на грунтовку, уходящую вправо на склон. Краска на указателе облупилась, но еще читались слова: «Лагерь „Гора духов“». Снизу на металлических петлях висел другой знак, поменьше: «Закрыто на лето – с середины апреля по середину октября».
Сзади доносился рокот одолженной Холли машины. Соломон выждал, пока она покажется за поворотом, затем направил лошадь на мягкую пыль проселка.
Лагерь прятался за отрогом холма в достаточном отдалении от дороги, чтобы создать у туристов ощущение полной оторванности от цивилизованного мира, но в достаточной близости от него, чтобы за двадцать минут добраться до города. Лагерь представлял собой немногим более чем горстку рамад – навесов из переплетенных веток, поддерживаемых столбами из мескита. Рядом журчал и плескал горный ручей, вздувшийся от недавнего дождя, и Соломон поехал к воде, чтобы напоить коня, минуя по пути обложенные белыми камнями кострища. Соломон представил мальчишек у ночного костра, поедающих зажаренную снедь, слушающих рассказы о духах и привидениях, глядя в мерцающее пламя. Джеймс Коронадо был когда-то таким мальчишкой.
Соскользнув с лошадиной спины, Соломон позволил Сириусу идти к воде. Отсюда виднелась вся долина: и выжженная пустыня, и аэродром, и город, чьи фонари зажигались в сгущающихся сумерках. Солнце быстро садилось, бросая длинные черные тени, словно ночь сочилась из земли, чтобы утопить день. Закат резко очертил горный хребет вдалеке, выделив V-образное ущелье напротив. За спиной послышался натужный рев старого мотора. Смолк. Взвизгнула несмазанными петлями дверца.
Холли подошла к Соломону.
– Ваш муж приезжал сюда в ночь своей смерти, – сказал он.
Холли поглядела на долину, на лагерь. Похоже, никто не заходил сюда уже месяцы.
– Отчего вы так думаете?
Соломон указал на треугольную выемку в хребте напротив:
– Это ущелье – на всех фото, висящих в кабинете вашего мужа. Он приезжал сюда с самого раннего детства. Здесь для него безопасное, полное счастливых воспоминаний место, спрятанное от всех – в особенности сейчас, когда не сезон. Идеальное место, чтобы укрыться от опасности.
Соломон кивнул в сторону угнездившегося в долине города и продолжал:
– Джеймс мог буквально посмотреть сверху вниз на свои проблемы и оценить их в дальней перспективе.
Жеребец фыркнул, помотал головой, явно встревоженный чем-то, ударил копытом в землю, пошел вдоль ручья, прочь от лагеря.
– В чем дело? – встрепенулась Холли.
– Пока не понял, – ответил Соломон, принюхиваясь, прослеживая, куда глядит лошадь, сосредоточив свои острые, как у хищника, чувства.
Что напугало Сириуса? Запах? Звук?
Последний свет чах, сгущались тени, в каменных складках склона, высящегося над лагерем, вырисовывались странные фигуры. Соломон сделал шаг вперед. Потом еще один.
И заметил движение в тени у самой дальней рамады. Снова втянул воздух и уловил то, отчего по спине, по затылку побежали мурашки.
Кровь. Но не свежая.
Он пошел по запаху вглубь лагеря, к одному из кострищ. Почти все их заполняла сухая трава и мескитовая труха, нанесенные летними ветрами. Но посреди этого лежали черные уголья. Здесь кто-то был. И остался. Соломон чувствовал взгляд. Он осмотрелся, внимательно и настороженно изучил лагерь вокруг. Тьма быстро сгущалась, гасила последние остатки света, превращая лагерь в обитель мрака и глубоких теней.
Движение.
Соломон повернулся – и замер от изумления.
Холли подошла, проследила за его взглядом.
– Ваш муж и в самом деле приходил сюда, – прошептал Соломон, глядя в тень под крышей рамады. – И умер здесь.
– Откуда вы знаете?
– Он здесь. Я гляжу на него прямо сейчас.
В сгущении теней стоял призрак Джеймса Коронадо, озадаченный и растерянный.
– Я не вижу его, – дрожа от волнения, чуть не плача, выговорила Холли. – Я чувствую его, но не вижу.
– Он стоит у столба на краю теней. И смотрит прямо на вас.
Она всхлипнула:
– Скажите, как он выглядит?!
– Как на фото. Но он обесцветился. Он похож… в общем, он похож на меня.
Холли вытерла слезу со щеки и двинулась к нему.
– Он исчезает, – предупредил Соломон. – Когда вы подходите, он расплывается.
Опять всхлип. Холли ускорила шаг.
– Он пропадает, – предостерег Соломон, но она не слушала.
Стоило ей оказаться в тени, как призрак мгновенно исчез. Холли обняла место, где он был только что. Застыла, лишь чуть покачиваясь, шепча, что любит его, и скучает, и готова отдать все ради счастья увидеть его лицо снова.
