Ты понимаешь меня, дядя Херман?
– Да-да. – Дядя Херман буквально ощупал каждого из нас взглядом. – Я помню, ты говорил. У них есть травка. Неплохой товар, я его попробовал. Не такая, как была дома, но неплохая.
Тем временем остальные переговаривались между собой, то и дело тоже кидая на нас взгляды. Надеюсь, Фрэн не теряет времени и держит ушки на макушке?
– Амиго Сват, как насчет перекусить? – Хорхе обвел рукой стол. – Вот мясо, вот овощи. Увы, тортильяс нет, пока не могут наши женщины их приготовить, и с фасолью плохо, нет тут фасоли. Так что ни такос, ни кесадильи предложить тебе не могу. Но оленина хороша, еще утром бегала, слово даю.
Остальных моих спутников он игнорировал, на Фрэн же некоторые косились и вовсе неодобрительно, как видно, к женщинам тут было особое отношение. Женщины должны были дома сидеть и еду готовить, а не с мужчинами за одним столом сидеть.
– Мы уже завтракали, – сказал ему я. – А для обеда еще рановато. Да и времени у нас маловато, мы в город ненадолго приехали, дома дел много. Сам же знаешь – за хозяйством только глаз да глаз.
– Это да, – согласился со мной Хорхе. – Без пригляда все кувырком пойдет. Тогда поговорим?
– Не хочу обидеть твоих людей, но мы будем планы на возможное сотрудничество обсуждать прямо здесь? – поинтересовался я. – Коллективно?
– Ох уж мне эти американцы! – расхохотался он. – Приватность и коммерческая тайна, они без этого не могут.
– Согласен с тобой. – Мне тоже стало смешно. – У них на этом бзик. Но ко мне это отношения не имеет, я русский. Здесь так здесь, просто хотел узнать, как это у вас заведено. Не ходим мы в чужой монастырь со своим уставом.
Сдается мне, что этой фразой я если не смутил Хорхе, то немного сбил его с намеченного курса. Да и последнее предложение он если и понял, то исключительно интуитивно.
– Так ты не янки? – удивился он. – Вот тебе и раз. Дядя Херман, он не гринго.
– Я старый, но не глухой, – проворчал старик. – Пошли в ту комнату, там побеседуем.
Интересно, тут есть что-то неинсценированное? Судя по всему, эта развеселая компания – тоже часть постановки, они как-то дружно перестали шуметь, переговариваться, сверкать глазами и топорщить усы.
Да и дядя Херман в местной иерархии явно имеет больший вес, чем владетель Хорхе, у меня складывается именно такое впечатление.
«Та комната» оказалась небольшим помещением, в которое вела дверь прямо из обеденной залы. Хорошая, к слову, дверь, добротная, дубовая. А главное – отлично звукоизолирующая.
– Сколько у тебя товара, сынок? – проникновенно спросил у меня дядя Херман сразу после того, как дверь отсекла от нас шум, доносящийся из залы.
– Вопрос не в том, сколько у меня его есть, – осторожно ответил ему я. – Вопрос в том, сколько вы готовы купить и чем за это расплатитесь.
– По оплате не беспокойся, – вступил в разговор Хорхе. – Получишь то, что надо будет: стволы, патроны, одежду, рабов. Об этом мы договоримся.
– Скажем, для начала квинтал, – сообщил мне дядя Херман.
– А это сколько? – перевел я взгляд на Хорхе.
– Дядя долго работал с колумбийцами, – пояснил мне тот. – Вот и привык. Это по-вашему пятьдесят килограммов.
Ого. Где же я тебе столько возьму? Пятьдесят килограммов – это перебор.
– Врать не стану, столько нет пока, – развел руками я. – Только начали дело.
– То-то! – назидательно помахал пальцем дядя Херман. – Так что, сколько у тебя есть?
– Через месяц-другой килограммов десять выдам, – подумав, ответил я. – Потом будет больше.
– Все берем, – деловито заявил Хорхе. – По оплате ты слышал. Заранее только присылай человека, за день-два, чтобы мы знали, что конкретно хочешь получить за товар, и подготовили необходимое.
– Но есть условие, – снова вклинился в разговор дядя Хорхе. – Важное. Такое важное, что если ты его не соблюдешь, то будет война. Весь товар идет нам, ты ничего не пускаешь на сторону. И сам не торгуешь им, в смысле, в розницу. Монополия, понимаешь?
Э-э-э. Чую я, надо предпринимать кое-какие меры безопасности. Этот старый хрыч рано или поздно захочет убрать и нас, как лишнее звено в торговой цепи. Ладно, это потом.
– Не вопрос. – Тем не менее я принял его условие. – Я и сам заинтересован в постоянном партнере.
– И еще. – Дядя Херман насупил клокастые брови. – Мы ведем дела только с la mayor parte[3]. На сделку ты должен прибыть сам, а не присылать своих людей. Это вопросы взаимного уважения.
Ишь ты. Традиции у них тут.
– Само собой, – кивнул я. – Буду лично.
– Скажи, амиго. – Хорхе склонил голову к плечу. – А потяжелее травки ничего нет? У нас тут глухо, а у вас там – кто знает.
Есть. У меня лично есть. В лесу закопано, с зеркалами и еще какими-то блестящими штучками. Но тебе я это шиш дам. Я и насчет травки еще подумаю. Вот с самого начала у меня к этому делу душа не лежала.
– Не видел ничего такого, – соврал я не краснея. – И не слышал.
