– Нет, – твердо ответил халифатец. – Да и с этим все не так просто. Он отчаливает завтра утром, на рассвете, то есть на сборы времени у вас не осталось. Если вы не отправитесь с ним, то можете застрять здесь еще надолго. Мне это не в тягость, более того – в радость, но, насколько я помню, для вас это критично.
– Критично – не то слово, – вздохнул наш лидер. – Только вот лошади…
– О них будут заботиться, – заверил нас Равах-ага. – А там – кто знает, в какую сторону судьба крутанет штурвал? Может выйти так, что вы снова окажетесь у меня в гостях или я пожалую в ваши края и прихвачу с собой ваших лошадок. Жизнь непредсказуема.
– Что есть, то есть, – подтвердила Луиза. – Не без этого. Робер, нам надо поговорить.
– Это плохая идея, – тут же встрепенулась Аманда. – Лу, не валяй дурака, знаю я такие разговоры.
Де ла Мале мрачно посмотрела на нее и улыбнулась правой стороной рта. Выглядело это жутковато.
– Да пусть ее. – Де Лакруа присел на кровать рядом со своей избранницей. – Какие бы она глупости ни говорила, шансов отвязаться от меня у нее маловато. Я же страшный зануда.
– Это точно, – подтвердила Фриша. – Лу, как ты его вообще все это время терпишь?
– Пусть поговорят, – подал голос Равах-ага. – Да, Луиза, у меня же для вас подарок. Последний писк моды Семи Халифатов.
Он запустил руку в карман и достал из него черную ленту с кругляшом посередине.
– Все родовитые дамы сейчас такое носят. – Купец подошел к Луизе. – Серьезно, без шуток. Если вы мне не верите, то вам достаточно прогуляться по улицам города вечером и убедиться в правдивости моих слов. Позволите?
Он ловко надел на голову де ла Мале ленту, кругляш же, что был посередине, полностью закрыл пустую глазницу.
– Ух ты! – проникся Карл, разглядывая Луизу. – Впечатляет.
– Себе, что ли, такую купить? – задумчиво сказала Аманда. – Мне нравится, серьезно. Фриша?
– Вещь, – подтвердила простолюдинка. – Дорогая небось. И ваша правда, видела я на улицах такие у женщин. Правда, поскромнее этой.
Да уж, эта штука точно недешевая. Кругляш был инкрустирован мелкими голубыми топазами, выложенными в форме глаза, а в центре, изображая зрачок, красовался крупный изумруд.
– Были еще такие же, но с рубинами, – пояснил Равах-ага. – Только красный цвет – он тревожный. А вот зеленый – самое то.
Карл протопал в угол и снова приволок к кровати Луизы тумбочку с зеркалом.
– Смотри, – сказал он и погладил малышку по голове. – Красота какая. У нас в Королевствах такого точно ни у кого нет. Тебе еще подражать будут, поверь мне.
Лу посмотрела в зеркало, поправила повязку, потрогала пальцем шрам, после с хрипом втянула в себя воздух и расплакалась.
– Хвала богам, – еле слышно шепнула Фриша Аманде. – Слезы пошли. Теперь точно можно не волноваться. Страшно не то, когда мы, женщины, в трудной ситуации плачем, страшно, когда этого не происходит. У меня товарка одна после того, как ее дружка казнили за воровство, тоже все молчала, сопела, ходила, будто палку проглотила, а потом в петлю залезла.
– Прорвало, – согласилась с ней Аманда. – Пусть выплачется.
– Вот теперь – пошли, – предложил Равах-ага. – Пусть девочка поплачет.
– Я останусь, – сказал Робер, который присел на кровать рядом с Луизой и гладил ее по голове.
– Было бы странно, если бы ты этого не сделал, – нахмурилась Аманда.
– У меня остался еще один вопрос. – Гарольд остановил халифатца. – Лучше проговорить его здесь и сейчас. Равах-ага, в какую сумму обойдутся услуги вашего друга?
– Иэх… – Халифатец грустно вздохнул. – Дорого, мой милейший Монброн, дорого. Плыть далеко, понимаете?
– Хотелось бы узнать точную цифру, – поторопил его Гарольд, слегка побледнев.
– Тысяча триста золотых, – не стал заставлять его ждать долго Равах-ага. – Он хотел полторы, но я поторговался и сбил цену насколько смог.
Я, Карл и Жакоб одновременно присвистнули, Фриша икнула, а Луиза даже перестала всхлипывать.
Тысяча триста золотых – это очень, очень много, по крайней мере для меня. Те-то сто восемьдесят, что мы уплатили за доставку нас в Анджан, были немалой суммой, но тут цифра просто поражала воображение.
– Он думает, что мы таскаем с собой мешок с золотом? – удивленно спросил у халифатца Гарольд. – Тысяча триста!
– Я столько и не видел никогда. – Фальк ухнул, как филин. – У меня осталось монет пятнадцать от силы. И из них половина серебром.
– Полсотни, – предельно честно ответил я.
– У меня есть где-то сто двадцать золотых. – Луиза вытерла слезы с правой щеки. – Папенька кошелек сунул в сумку, когда мы уезжали. Ну и было у меня с собой еще.
– Тоже десятка два золотом, – пожала плечами Аманда. – Не больше.
– У меня осталось сто пятьдесят монет, – подытожил Гарольд. – Но нужной суммы мы не наберем, это точно. И потом, нам же на что-то надо будет еще купить лошадей, припасы. Это тоже деньги.
В комнате повисла тишина.
