рук у нашего наставника ели!
– Леона убил один из тех, кто давал обет верности нашему мастеру, – пояснила магичка. – Мало того, убийца был отцом девушки, которую Леон любил и которая была ему обещана. Такое невозможно забыть даже тогда, когда ты пересек Грань.
– А меня попросту изрубили на куски, – сообщил нам долговязый юноша. – Я исчерпал все силы, сберегая как раз это помещение. Тут был тайный ход, вон там, за полками, он вел в рощу у реки, далеко за стены. Теперь и хода нет, он разрушен, и реки – тоже, ее русло стало дорогой, но тогда все было на месте. Надо было сберечь архив нашего наставника, он хранился здесь. Ротрик считался неприступной крепостью, а эти земли – нашими владениями, потому наставник переправил свои записи сюда, пока сам сражался на юге континента. Кто знал, что эти негодяи-отступники примут предложение Совета королей? Белинда и Розалинда ушли в этот ход, после обрушили его за собой, а я держал оборону. Ландскнехты, когда ворвались сюда, поняли, что я обессилен, но все равно боялись так, что не успокоились, пока не превратили мое тело в кровавые куски. Это было больно, но зато быстро. А вот Гертруде пришлось хуже – ее сначала долго насиловали, потом вырвали язык, а после сожгли.
– Да уж, – проворчала девушка. – Ты всегда был везунчиком, Марк. За это тебя многие и не любили. Даже сейчас – нас просто боятся, когда видят, а ты вселяешь настоящий ужас.
– Многие меня не любили за то, что я всегда правду говорил, везучесть тут ни при чем, – не согласился с ней юноша. – Люди вообще склонны больше верить лжи и лести, чем правде. Знаю, что эта мысль не оригинальна, но что поделаешь.
– А когда это все было? – не выдержав, спросил я у них. – Имеется в виду осада и все прочее?
– Давно. – Леон махнул рукой, показывая, что времени прошло немало.
– А у меня другой вопрос, – подала голос Аманда, которая, похоже, проснулась и слушала нашу беседу с призраками. – Скажите, кто был ваш наставник?
Призраки переглянулись и дружно покачали головами, давая нам понять, что имя его они не назовут.
Мало того – после этого вопроса вокруг каждого из них появилось что-то вроде красноватого свечения, как видно, воспоминания о наставнике их то ли злили, то ли раздражали. А может, и наоборот. Может, они его слишком сильно любили и не могли смириться с тем, что, уйдя из этого мира, оставили его здесь. Кто их знает? Я выяснять это не хочу.
– Ну, нет так и нет, – поспешно сказал Гарольд, он тоже заметил нехорошую красноту. – Скажите, мы для вас что-то можем сделать?
– То, что нам желанно, мы от вас не примем, – мягко сказала девушка. – Мы умерли в муках, и это всегда будет с нами. От нашего недуга, коллега, есть только одно лекарство.
– Кровь, – утвердительно произнес я. – Она притупляет ваши страдания. И человеческий страх.
– Но в первую очередь – кровь. А особенно если эта кровь смешана с магией. Печать на вашей груди в одно мгновение сделала ее лекарством, источником мощи, очень сильным реагентом – много чем. И пищей для тех, кто живет в тенях, самой сладкой и самой желанной, – добавил Марк. – Запомните это как следует.
– Ты сказал все верно, но главное не прозвучало, – упрекнул его Леон. – Их кровь, как и кровь любого мага, освященного богами, станет всем вышеперечисленным только в том случае, если они отдадут ее добровольно. Насильно взятая кровь мага не благословение, но проклятие.
Так-так. А ведь мастер Гай меня ни о чем таком не спрашивал. Хотя о чем я? Магом я тогда не был, инициацию не прошел – о чем тут говорить? Да и ритуал там был другого толка.
Порасспросить бы Ворона на эту тему, но вот только как? Он умный, мало ли что заподозрит?
Эти трое наверняка тоже много чего знают, но как у них спросишь, при Гарольде и Аманде. И все же интересно – мы тут беседуем, а остальные как сурки спят, губами шлепают. Может, так и надо?
– Расскажите лучше, что в большом мире происходит? – спросила у нас Гертруда. – С теми, кто приходил сюда до вас, у нас особо разговор не складывался по ряду причин.
Беседа с тремя призраками затянулась часа на два, им было интересно все, что мы рассказывали. Я так понял, что они очень, очень давно умерли, поскольку им был известен в лучшем случае десяток названий городов из тех, что помнили еще седую древность. А про королевство эльфов они и вовсе не слышали и очень удивились, узнав, что люди им вообще какие-то земли выделили. В их время эльфы были бродячим народом, буквально попрошайками, которых все кому не лень шпыняли.
Кстати, как по мне, не сильно-то эльфы изменились, доводилось мне про это слышать. Жадные они, подлые и готовы захапать все, до чего дотянутся. А работать на эльфа – вообще хуже не придумаешь, он из тебя все соки выжмет.
Впрочем, удивление от новостей про эльфов не шло ни в какое сравнение с той реакцией, которая у них возникла после наших рассказов про состояние дел в мире магии. Кстати, именно после того, как они изумились, узнав, что теперь у магов нет узкой специализации, у меня закрались в голову кое-какие подозрения. Сдается мне, что я догадываюсь, с кем мы имеем дело.
Расспрашивали они и про нас самих, про то, как мы учимся, про то, чему нас учат. Не знаю, когда они точно жили, но за прошедшее время в обучении магов явно ничего не изменилось. Их наставник, судя по сочувственному перемигиванию и покачиванию головой, был немногим лучше нашего.
– Все они такие, – обличительно сказала Гертруда. – Лишь бы нагрузить нашего брата, да так, чтобы хребет затрещал.
– Точно-точно! – Аманда насупилась. – И условий – никаких. Ребятам что? Рожу водой сполоснули и пошли куда глаза глядят. А нам, девушкам, как быть?
– Спелись, – заметил Гарольд под смех двоих призрачных парней.
– А сюда-то вас как занесло? – поинтересовался Марк. – Неужто на вакации вас наставник отпустил?
