лик.
– Вина принеси, – велел он, обернувшись к женщине, которая по-прежнему была от меня скрыта балдахином, и звонко хлопнул ее ладонью по телу. – И пошевеливайся, ко мне сын пожаловал.
– Сын? – удивленно протянул женский голос, глубокий и чувственный. – А я думала, что ты не женат.
Вот тебе и раз. Может, он мне и вправду папаша? Мысли-то сходятся.
– А тебе не все равно – женат я или нет? – искренне удивился Агриппа, вставая с кровати. – Но если тебе интересно, он незаконнорожденный, прижил его от такой же шлюхи, как и ты.
И он подмигнул мне, направляясь к креслу, на котором грудой была свалена его одежда. Что примечательно, шпага и дага были аккуратно положены на столик, так, чтобы сразу можно было их схватить.
– Похож. – Прелестница, которая подарила Агриппе, натягивающему исподнее, несколько приятных минут, наконец явила мне свой лик.
Была она мясиста, грудаста, губаста и черноволоса. То есть как по мне, в ней было всего слишком много. Но это – дело вкуса.
– Похож, – повторила она, разглядывая меня. – Только шрамов пока нет, и взгляд не как у тебя. Не волчий.
Что да, то да. Я заметил, что все тело Агриппы покрыто старыми шрамами. Ну, не сплошняком, но много их, очень много. Как он дожил-то до своих лет, если в него столько раз железками тыкали?
– Вина, сказано! – рыкнул тот и глянул на меня. – Да, сынок, если хочешь, потом можешь с ней развлечься. Отец платит.
– Это забавно, – заметила шлюха, накидывая на плечи какую-то полупрозрачную штуку, которая вроде как была одеждой, но ничего не скрывала, а, напротив, подчеркивала все ее прелести. – Сначала отец, потом сын. А потом можно…
– Ты еще здесь? – прорычал Агриппа, нехорошо прищурившись и взявшись за сапог.
Сдается мне, что его нрав в этом борделе знали хорошо – грузную красотку как ветром сдуло.
– Баба сладкая, но дура при этом редкая. – Бросив сапог на пол, Агриппа натянул на себя несвежую рубаху и плюхнулся в кресло. – Садись, парень. Я тебя тут восьмой день жду, половину борделя уже опробовал.
– Дорога задержала. – Я перетащил кресло, стоящее у камина, поближе к своему собеседнику. – Пришлось петлю через пустоши заложить. В Талькстаде орден Истины на хвост упал, стряхивали.
Знаете, а в этом что-то было. С Агриппой я мог быть самим собой и говорить с ним привычным для меня языком. Словно Эраст фон Рут куда-то ушел и снова вернулся Крис Жучок, который уже почти исчез, растворившись в небытии.
– Это вы зря. – Агриппа укоризненно покачал головой. – С орденом лучше вам было не связываться. Но давай по порядку. Сейчас эта корова принесет вина, и все мне расскажешь.
Слушал он меня очень внимательно, почти не перебивая и при этом непрестанно прихлебывая вино. А я рассказал ему почти все, утаив только о встрече с призраками – учениками Виталия да о том, что переспал с Амандой.
– Ну, это нормально, – подытожил Агриппа, когда я замолчал. – Больше скажу – по таким делам потерять всего одного спутника – это, считай, легко отделались. Как, говоришь, звали того поганца из ордена Истины?
– Август Туллий, – с готовностью напомнил ему я.
– Туллий, говоришь? Нет, не слышал о таком, – покачал головой мой собеседник. – Хотя таких Августов Туллиев в ордене полным-полно. Он вообще здорово разросся за последние лет десять, этот самый орден.
– Наводит на некоторые мысли, – с подтекстом сказал ему я и в ответ получил насмешливый взгляд.
– Само собой. – Агриппа привстал и отвесил мне щелчок по носу. – Не считай себя самым умным, понятно? Это верный путь в могилу. Запомни, парень: те, кто думает, что они самые умные, в лихой час, как правило, не знают, как действовать верно, потому как не могут найти согласия с самими собой. Они начинают перебирать варианты решения вопроса и в результате отправляются на тот свет, потому что стоят на месте вместо того, чтобы бежать или драться. Правильно вбитые в мышцы рефлексы иногда куда полезнее, чем воз прочитанных книг. А по тем делам, которые творятся в Рагеллоне…
– А какие дела творятся в Рагеллоне? – сразу же спросил я.
– Разные, – буркнул Агриппа, снова припадая к кубку с вином. – Большей частью нехорошие. Но ты это в голову не бери, тебя это никак не коснется, по крайней мере – пока. Так, значит, Аманда твоя – дочка короля Фольдштейна?
– Уже нет. – Я тоже отпил вина. Отличное вино оказалось, ягодное. – Он ее всего одним махом лишил – и наследства, и фамилии.
– Невелика потеря. – Агриппа усмехнулся. – Она же не первый ребенок, что бы ей от того наследства досталось? Золота маленько да пара меховых шуб. И брак с каким- нибудь третьим сыном короля какого-нибудь затрапезного королевства. Хотя она же теперь магичка… Так что максимум пара шуб. Даже золота бы не дали, знаю я эту фамилию, те еще жадюги. Помню, лет десять назад ее родитель турнир устраивал, так знаешь, какой там приз был? Золотой столовый прибор. Вилка и нож! И все! Думаю, там вся семейка одинакова.
– Аманда не такая, – возразил ему я. – Не заметил я в ней скаредности. Истеричка – это есть, но жадина…
– Молодая просто еще. – Агриппа махнул рукой. – А может, исключение из правил. Ты с ней, я так понимаю, переспать умудрился?
