– Вот это – временный дом для инженеров и ученых на четыре семьи, пока там будет жить один Герц.
– Тот немец, что вы нашли в Берлине? И какая от него будет польза?
– Да, тот самый. Он сделает нам беспроводную связь на основе электромагнетизма.
– Это как?
– А вот так – будет с виду обычный телеграф, но без проводов. А потом до такого же телефона дело дойдет.
– И на какое расстояние этот его телеграф работать будет?
– Поначалу, конечно, на небольшое, но лет через пять, я думаю, добьет до Дальнего Востока.
– Ну, ежели он действительно такое сотворит, ему и каменных хором не жалко будет, не то что деревянного дома. Ладно, вот это что за длинное такое?
– Электротехнические мастерские. Надо же где-то будет собирать приборы для беспроводной связи.
– А это что, с буквами «пэ», «тэ» и «у»?
– ПТУ, то есть профессионально-техническое училище. И Герцу, и мне, и Ники нужны рукастые и головастые помощники, а где их взять? Вот в этом училище их и станут готовить.
– Неплохо. Ладно, согласен, рисуй нормальный план и подавай на утверждение. Хитер! Ники, ты хоть понимаешь, почему он мне свою бумаженцию подсунул именно сейчас?
– Конечно, отец, чего же тут не понять. Алик ждал момента, когда вы почувствуете себя виноватым перед ним, потому и носил с собой черновик.
– И ты, оказывается, гусь не хуже брата. Ладно, полчаса уже прошло, будем считать, что я вам все сказал, а вы все поняли. Значит, как договорились – ты, Ники, вечером слегка раскаешься и пообещаешь не делать необдуманных шагов, не посоветовавшись с родителями. Ты же, Алик, вообще лучше молчи в тряпочку! А то вдруг опять что-нибудь ляпнешь. Но молчать надо с виноватым видом, понял? Хоть весь день тренируйся перед зеркалом, но чтобы вид был. Да, и…
Тут родитель, похоже, вспомнил, что мы с ним в кабинете не одни, есть еще Николай, и вовремя осекся. Дело в том, что я ему уже успел намекнуть на раздобытые в Берлине моими агентами очень интересные сведения.
Уже на улице, когда мы собирались расходиться в разные стороны, Николай спросил:
– Слушай, а почему ты сказал только про одного Герца? Разве этот изобретатель гигантского дирижабля, Циолковский, будет жить не в том же доме? Раз уж он на четыре семьи.
– Места-то там, конечно, хватит, но Циолковскому, по-моему, лучше жить в Залесском. Поближе к летному полю и твоему дирижаблю.
И подальше от моих дел, закончил я про себя. А то человек мало того что технически грамотный и при минимуме информации способный сделать правильные выводы. Так еще и идеалист, а это значит – слабо управляемый и способный разболтать все, что узнает, не задумываясь о последствиях.
Вечером все прошло, как было задумано, то есть Ники якобы через силу сделал вид, будто отказался от своих чувств к Маргарите, а маман, которой, похоже, тоже все надоело, его простила, обняла и даже погладила по головке. Я, правда, таких нежностей не удостоился, но и слава Всевышнему, а то ведь, наверное, мог бы хрюкнуть от смеха в самый неподходящий момент. В общем, все стало как раньше – за исключением одной мелочи. Императрица более не препятствовала мужу в его желании углубить отношения с Германией настолько, что она даст нам кредит на постройку Транссиба. В силу чего министр иностранных дел Гирс уже через неделю выедет в Берлин готовить почву для визита туда самого императора.
А поздним вечером, когда уже давно стемнело, император вышел погулять в парк и якобы случайно обнаружил там меня. Та еще конспирация, конечно, но мало ли? Может, он меня продолжает воспитывать. В общем, я без особых предисловий начал:
– Отец, в Берлине из заслуживающих доверия источников получены сведения о состоянии здоровья кайзера и кронпринца. Так вот, у Вильгельма оно очень неплохое для его возраста. Как минимум года два, а то и два с половиной он еще протянет. А кронпринц, наоборот, неизлечимо болен – похоже, у него рак горла. Если он и переживет кайзера, то ненамного.
– Точно? – император аж споткнулся.
– Абсолютной точности в таких делах быть не может, но процентов на девяносто я уверен.
– Если это так, то твоя служба себя уже оправдала. Спасибо, сын. Я постараюсь это проверить через своих людей, и если ты прав, без награды не останешься.
– Для меня лучшая награда – ваше доверие, я серьезно. Но вот моих людей чем-нибудь наградить действительно не помешает.
Вообще-то я сильно подозревал, что пока у Фридриха никакого рака еще нет. Все-таки онкологические заболевания развиваются довольно быстро, а ему до смерти осталось еще два с лишним года. Ну и что? Если отец захочет подробностей, ему будет сказано, что мои люди в Германии нашли уникума. Самоучку, которого официальная медицина не признает. И он на нее обижен, отчего согласился сотрудничать только после торжественной клятвы не раскрывать его имени. Но, мол, диагнозы он ставит точно, мои агенты проверили. Вот, значит, он по оттенкам запаха кишечных газов кронпринца и определил, что у того уже начал развиваться рак горла. Пусть кто хочет, ждет, пока Фридрих снова испортит воздух, и тщательно принюхивается, пытаясь разобраться в оттенках. Я против не буду.
Глава 18
Я зря не то чтобы боялся, но все же слегка опасался – дельтапланы у меня получились довольно приемлемые, несмотря на не очень мощные, но зато сравнительно тяжелые моторы, а также отсутствие дюраля и дакрона. Да, разбегались они весьма неторопливо – для взлета требовалось метров двести. Зато для посадки хватало пятидесяти. Да и потом сейчас же февраль, то есть взлетать приходится с лыж, а на колесах, наверное, разбег станет покороче. И вообще, это смотря с чем сравнивать! Если с тем, что
