охрану посёлка да производство оружия.
Ночью ватажники устроили на берегу пиршество, разжившись несколькими бочонками медовухи, а Белов сидел у костра трезвый и злой, внимательно следил, чтобы его наёмники не начали грабить горожан. Троим разбойникам, самым наглым, он открыто набил морду, и атаманы его поддержали, за мирный ночлег им было заранее обещано лично по дополнительной гривне. Утром Белов проинструктировал вновь назначенного старосту, оставил ему пленников из соседнего города, выкуп велел доставить в Бражинск. Отплывали тяжело, полупьяные ватажники отказывались грести вёслами против течения. Устав слушать их пререкания с атаманами, завоеватель зацепил обе лодки верёвками и потянул их на буксире. Шли, конечно, очень медленно, так что две другие лодки с заложниками, где гребли сами подростки, порой обгоняли караван.
Потому и добирались до устья Сивы три дня, устраивая стоянки на берегу. За эти три дня опытный опер поговорил с каждым из заложников, оценил поведение подростков, их возможности, присматривая среди них пополнение в группу охраны. На второй день пути ватажники оклемались и начали грести вёслами, скорость движения каравана заметно поднялась. Расставались с атаманами почти как лучшие друзья. Киря с Остапом приглашали Белова в гости, обещали выполнить любую службу для такого щедрого нанимателя. Слушая их заверения в дружбе, он уже прикидывал, какую работу сможет поручить неожиданно появившимся в его распоряжении воинам.
Плыл домой завоеватель в великолепном настроении, на зиму, как минимум, удалось обезопасить Бражинск от возможных нападений со стороны всех ближайших соседей. Да ещё привёз в посёлок почти сорок подростков, двадцать пять парней и четырнадцать девушек. Побега этих ребят он не опасался, всех их прилюдно благословили родители на проживание в Бражинске и велели слушать Белова, как родного отца. Вновь приятные хлопоты по расселению новичков, распределению подростков по работам. Старшие отправились заготавливать лес, посёлок стремительно разрастался, давно прошли те времена, когда лес подступал к дому Белова. Теперь его хозяйство выделялось на фоне остальных строений именно огромными реликтовыми соснами и лиственницами, как нарочно, окружавшими исключительно дом старосты Бражинска этаким парком. Ближайшее место в окрестных лесах, где росли подобные гиганты, было лишь на берегу Камы, в двадцати с лишним километрах от Бражинска. Потому посёлок активно разрастался во все стороны, причём места для построек выделялись с учётом возможного создания пруда на месте слияния трёх речек – Бражки, Тарпана и Берёзовки. Именно так в будущем был создан бражинский пруд. Судя по росту населения посёлка, в этом времени пруд придётся копать в ближайшие годы. Пока новички активно рубили и корчевали деревья, строили себе дома, баньки, стайки для скотины, заготавливали дрова.
За этими играми на свежем воздухе незаметно пролетел почти весь октябрь, пришлось поторопиться с постройкой домов. К наступлению зимы успели расселить каждую семью в отдельный дом, а подростков по десять человек, причём Белов смешал в этих десятках ребят из разных селений, угров и славян поселил вместе. Чтобы дать новичкам обжиться, он почти месяц занимался не столько муштрой, сколько командными играми и соревнованиями. Хотя без драк и конфликтов не обошлось, подростки, выросшие в больших семьях, великолепно ладили между собой. Первую половину зимы Белов практически полностью отдал обучению, перевоспитанию и психологической обработке подростков, как новеньких, так и «старичков». Часть дня он преподавал в школе, днём работали и тренировались на улице. Вечером тренировки в спортзале и работа в группах, спарринги, командные игры, типа регби и футбола, старый мяч, найденный у Алексея в доме, пока терпел.
Группу охраны Белов назвал дружиной, что было понятно ребятам и соответствовало назначению. Постепенно часть ребят отсеялись и перешли на работу в мастерские, а в дружине остались тридцать отроков и десять девушек. Белов натаскивал всех в рукопашном бое, немного давал работу с ножом, больше и сам ничего толком не умел. Мастера меча или сабли Белов пригласил через Хамита и других купцов, но тот мог прибыть не раньше лета. Все подростки регулярно стреляли из лука, где уже старейшина Бражинска был в роли ученика. Постепенно он приучал ребят к мысли, что научит стрелять из огнестрельного оружия. Стрельбы из револьверов дружинники наблюдали каждую неделю, когда стреляли «старички», из первой группы охраны. Белов не отошёл от своего принципа обучения всех супружеских пар стрельбе из револьверов. Пришлось ради этого даже изготовить дополнительно полсотни револьверов, которые с удовольствием пристреливали молодожёны.
Для дружинников Белов решил изготовить ружья всё того же калибра десять миллиметров. По ночам за два месяца работы на самодельном токарном станке он лично выточил полсотни стволов из качественной легированной стали, судя по быстрому износу резцов. Станок выглядел ужасно, большая часть передач была ремённая, но, самое главное, ход салазок получился достаточно ровным, с допусками в пределах одной десятой миллиметра, не зря все направляющие шлифовали два месяца. Так же обстояло с приспособами для расточки отверстий, их лично вытачивал Белов. В результате, даже с наложением всех допусков, удалось добиться точности внутреннего диаметра стволов в четыре десятых миллиметра. А отклонение по оси у самого неудачного ствола составило всего пять миллиметров.
Собрать ружья Белов доверил кузнецам, приклады сделали дружинники сами, под себя и свой рост. Со сталью Третьяк не ошибся, ни один ствол не разорвало, хотя толщина стволов была минимальной, не больше трёх миллиметров. Стволы вышли короткими, от полуметра до шестидесяти пяти сантиметров. Эффективная дальность стрельбы оказалась небольшая, до ста метров, с учётом индивидуальных особенностей стволов, пристреливали их долго и вдумчиво. Закреплять пришлось каждое ружьё поимённо за отдельным стрелком. Пули для начала Белов решил применять охотничьи, круглые, так выходило проще. Пришлось дополнительно расширить патронное производство, начиная от процесса получения кислот до наполнения гильз. Хотя на все работы Белов привлёк девушек и замужних женщин без детей, пришлось на собственном опыте убедиться, что военное производство очень дорогостоящее и отнимает массу ресурсов и людей.
А люди в Бражинске собрались не только разноплемённые, но и с разным уровнем развития. В декабре одна из молодожёнок убежала рожать в самодельный шалаш, по заветам предков, это при минус тридцати градусах! Напуганный муж вовремя сообразил и рассказал всё Белову. Потерявшую сознание от боли роженицу успели принести в тёплый дом, где акушерки, натасканные ещё Ярой и Леем, успешно приняли роды. Ребёнок, слава богу, выжил, как и роженица. Зато умер полугодовалый ребёнок у другой семьи, а в январе погиб, простудившись, один из аманатов. Как раз через неделю, как закончились последние антибиотики в аптечке Белова. Староста Бражинска не нашёл иного выхода, как усилить профилактику заболеваний. Личным примером ввёл утреннюю гимнастику для всех мужчин и незамужних девушек, элементы закаливания и обязательный ежедневный медосмотр для подростков. Запасы сушёной малины, зверобоя, тысячелистника, шиповника и прочих лекарственных даров природы имелись. От лёгкой простуды лечили нормально, с помощью баньки. Аборигены же, дожившие до подросткового возраста, поражали своим здоровьем, видимо, все слабые дети умирали сразу, во младенчестве. Такой
