Толпа возмущенно взвыла. Меня пробила дрожь.
– Нет, – сказала Санчес, поднимаясь. Ее трясло, красная мантия ходила ходуном.
– Что это? – спросил Джексон. – Так все и было? – Он посмотрел на Санчес, на меня. – Господи Боже!
Запись закончилась, на экран вернулась Эниа Слипвелл.
– Простите, мне пришлось показать вам тяжелую сцену. И я хочу попросить прощения у Селестины Норт за ту боль, которую ей причинили. Мы не можем допустить, чтобы так поступали с нашими невинными согражданами. Вот почему партия Жизни решительно требует роспуска Трибунала. Если Трибунал принимает порочные решения, как можем мы разрешить ему действовать и дальше? Довольно с нас постепенных шажков, нам нужен прыжок, чтобы страна снова двинулась вперед. Голосуйте за партию Жизни, за честность и справедливость, за надежную власть, которая поведет страну в будущее. За логику и сострадание!
В башенной комнате повисла тишина.
В башню ворвались стражи.
– Во дворе мятеж. Мы отведем вас в безопасное место.
Джексон поднялся так быстро, что уронил стул – и не стал поднимать. Посмотрел на меня – на лице и шок, и страх, и возмущение.
– Бедная девочка, – прошептал он, и я поняла, что он бы хотел попросить прощения. Потом он перевел взгляд на судью Санчес – с отвращением.
– Судья Джексон, идите сейчас же со мной, – поторопил его страж, и судья поспешно вышел, спасая свою жизнь, только красный плащ мелькнул в дверях.
– Полагаю, сделка отменяется, – сказала я Санчес.
Она повернулась ко мне, и в ее глазах мелькнуло что-то вроде уважения: как я обвела ее вокруг пальца! Но тут же она хладнокровно отвернулась и, не сказав ни слова, ушла вместе с другим стражем.
Я осталась одна в круглой башенной комнате, не зная, что будет дальше со мной. И как там Кэррик, дедушка и Рафаэль – очнулись или еще нет. Я расхаживала по комнате, прислушиваясь к биению сердца. Огромная толпа все втекала и втекала в ворота замка и уж никак не затем, чтобы приветствовать стражей. Люди размахивали кулаками, они требовали ответов, требовали перемен. Я хотела быть там, с ними, а не в этой ловушке.
Дверь распахнулась.
Арт.
– Я так и знал, что на вершине башни меня ждет принцесса, – произнес он. – Я пришел спасти вас, госпожа моя! – и смущенно рассмеялся.
Я поморщилась. Его шуточки не ко времени.
Но прежде чем я успела ответить, он добавил:
– Я вас всех спасу!
– Они спят беспробудно, – сказала я, поспешно продвигаясь к двери, стараясь не обращать внимания на боль в обожженном животе. – Как мы их отсюда вытащим?
– Я подогнал машину к задней двери, главное, до машины их дотащить, – сказал он и пустился вприпрыжку по винтовой лестнице.
На каждой площадке мы видели служителей Трибунала, поспешно удирающих через запасные выходы.
– Адвокат ничего не весит, я понесу его, ты бери дедушку, – продолжал Арт, и я покачала головой: неисправим, так и будет зубоскалить, единственный для него способ преодолеть стресс.
Все бежали прочь из замка, а мы – наоборот, все ниже и ниже, в подвал.
На миг я приостановилось.
– В самом деле, Арт, ну подумай же! Как мы с этим справимся? Вдвоем нам их не унести.
Он тоже прервал бег и оглянулся на меня:
– Может быть, они уже очухались.
– Арт, послушай! Когда мне ввели этот наркотик, я отключилась почти на сутки, а когда проснулась, ноги были парализованы.
– Когда тебе – что ты сказала?
– Правда, это был укол, на этот раз что-то другое. Может быть, просто снотворное. Но все-таки нужно что-то придумать. Нам нужна помощь. Позовем кого-нибудь помочь.
