забавляет. А вот Кревана вряд ли.
– Две недели назад вы предлагали мне помощь.
– Сколько помню, предлагала – на взаимовыгодных условиях.
Она понятия не имеет, что у меня есть против Кревана, знает только, что он почему-то боится меня и рассылает стражей во все стороны, стараясь меня поймать. Выводы она делала самостоятельно.
– Мы поговорим об этом. Но сначала вы должны кое-что сделать, чтобы я начала вам доверять.
– По-моему, кое-что я уже сделала. Я дала тебе уйти, не забыла?
– С тех пор ситуация изменилась. Теперь арестовали моего деда. Это не прибавляет доверия к вам.
– Ого, ты быстро учишься. Хорошо, что я могу для тебя сделать?
– Час назад с завода CCU забрали маленькую девочку. Порочную с рождения. Вы должны ее вернуть.
– Это невозможно.
– Значит, и я ничем не смогу вам помочь. Всего доброго.
– Погоди. – Она подумала. – Дай мне час.
Теперь, после моего волшебного фокуса, все ждут следующего шага, все поверили в меня. Я не могу признаться им, что мое тайное оружие, на которое Кэррик возлагает такие надежды, – видеозапись, где видно, как Креван утратил контроль над собой и, распсиховавшись, вопреки закону заклеймил меня собственноручно в шестой раз, – это оружие, эта видеозапись неизвестно где, у меня ее нет. Никому не следует знать, что у меня нет этой съемки. Вся моя власть сосредоточена в ней. Это единственное, чем располагаем все мы, Заклейменные, больше у нас нет ничего. Пока что все, что у меня есть, – доверие этих людей. Людей, которых я обманываю.
Но ведь я Заклейменная, чего еще от меня и ждать.
Следующий шаг – мне нужен ангел. Буквально. Рафаэль Ангело.
Это единственный адвокат, которому удавалось добиться пересмотра приговора для Заклейменного.
Впервые я услышала это имя от дедушки, когда тот навестил меня в замке после ареста. Я отмахнулась, думая, что дед, как всегда, увлекся любимой теорией заговора. В ту пору все, происходившее со мной, казалось нелепым недоразумением, Креван вот- вот должен был вытащить меня из беды. Знать бы тогда, что на этой дедушкиной болтовне будет основываться вся моя надежда.
Я посидела немного в углу, укрываясь от мира – слишком большого, где все так огромно, чудовищно, непосильно для меня, – потом собралась с силами, утерла глаза и составила план.
Меня ждали мои люди.
Я снова набрала номер судьи Санчес.
– Спасибо! – сказала я, как только услышала в трубке ее голос.
– Твоя очередь, Селестина. Давай встретимся.
– Не сейчас. Узнайте для меня, пожалуйста, один адрес.
– Еще одна услуга?
– Это чтобы я могла вам помочь, – сказала я, стараясь обуздать дрожь в голосе. – В следующий раз мы встретимся в суде Трибунала, и тогда вы в точности будете знать, что нужно делать. Я хочу добиться отмены приговора. Я хочу, чтобы все это было отменено, чтобы я вернулась к своей прежней жизни, в школу, в семью, чтобы все было как прежде. – Голос все же сломался.
– Ох, Селестина! – вздохнула она. – Я-то думала, ты умнее. Ты же знаешь, это заведомо проигранная игра. Приговор Трибунала никогда не отменяется, такого не бывало.
– Неправда, – возразила я. – Джессика Тейлор.
Пауза.
– Откуда ты узнала о ней? Это закрытая информация.
– Вы понятия не имеете, как много я знаю. – Ко мне вернулась уверенность, даже наглость. – И сверх того мне известно многое, чего вы не знаете. Потому-то Креван так и нервничает.
– Кто будет представлять тебя в суде? – спросила она.
– Не мистер Берри, ведь он исчез. Как и все стражи, присутствовавшие при Клеймении, и Пиа Ванг, когда она стала задавать вопросы.
Снова пауза. Это все судье Санчес уже известно.
– Кстати, Селестина. Что на самом деле произошло в камере Клеймения? Мне следует это знать.
