— Я вроде сказал, кто я… В отличие от тебя, кстати.
— Но ведь ты не сказал правду? Значит, и я могу не говорить, кто я. — Хельдер совершенно не чувствовал той уверенности, что сейчас звучала в его голосе.
За последний день мир сошел с ума. Мало того что Крапчатый сам отважился отправиться на Запретный остров, так еще на него свалилась куча других обстоятельств, которые просто выбивались из общей действительности. Девчонка, не принадлежащая этому миру. Ворон, которого по собственной глупости притащил домой. А теперь еще и разговаривающий хищник, называющий себя Первым.
— Наха-а-ал! — протянул койот. Кажется, в голосе зверя проскользнули нотки восхищения.
Хельдер тем временем дошел до стены. Узкое окошко-щель располагалось высоко над головой. Не дотянуться. Даже если встать на цыпочки.
А если подпрыгнуть?
Все равно не достанешь. Хельдер только руку вновь потревожил — плохо зажившая рана опять начала кровоточить. Тихо зашипев от боли, парень взмахнул ладонью: несколько алых капель упало на пол.
— Покажи руку, — внезапно серьезно потребовал койот.
Запах крови, что ли, почувствовал?
Хельдер оглянулся на него. В царящем в подземелье полумраке казалось, что желтые глаза зверя светятся. Парень покосился на окно и шагнул к зверю.
Руку показать, конечно, можно. А если укусит?
Крапчатый осторожно просунул правую ладонь меж прутьев решетки, но зверь только хвостом дернул:
— Другую, раненую.
Это была совершенно идиотская идея. Впрочем, у Хельдера имелись оправдания — он не спал всю ночь, вымотался как собака на Запретном острове, поранил руку, смог подремать всего пару часов… В общем, пожелание койота он все-таки выполнил — сунул раненое запястье под самый нос зверю. Пусть для этого и пришлось присесть на корточки.
Капли крови стекли по коже, упали на пол.
Койот, не отрываясь, смотрел на рану, и внезапно в руку впилась зубами острая боль. А сама рана вдруг начала рубцеваться. Края сомкнулись, образуя сперва багровый струп, а потом и вовсе белесый шрам.
В полумраке все это было почти незаметно, но Хельдер мог поклясться, что на рыжей морде койота появилось несколько новых седых волосков…
Парня словно мешком по голове огрели — зверь смог сделать то, что считалось одним из сложнейших заклинаний (Имке вон все, что смогла сделать, — это кровь слегка приостановить). Неужели пленник — тот, за кого себя выдает?!
Впрочем, парень смог сдержать удивление. И, встав, даже смог независимо протянуть:
— Это не доказывает, что ты — Первый. С лечением и Черный справится.
— Ты хочешь сказать, — хихикнул зверь, — только он? Рыжий, Бурый, Крапчатый — не потянет?.. А давай все-таки заключим сделку? Выпустишь меня — и сам станешь Черным.
Тут стоило бы промолчать. Может, стоило ответить какой-нибудь банальностью. Может — сказать глупую шутку. Ну уж совсем не стоило говорить ту правду, что соскользнула с языка Хельдера:
— Зачем, если я хочу стать Первым?
Койот аж поперхнулся:
— Ничего себе запросы… Хочешь создать свой мир?
— Я стану Первым в этом.
Зверь чуть слышно присвистнул:
— Парень, а тебе не кажется, что о подобных планах мне рассказывать не стоит?
Крапчатый пожал плечами:
— Если ты действительно Первый — сейчас ты не можешь выбраться отсюда. А если нет — то какая разница, кому я об этом сказал? — Честно говоря, сейчас это было скорее отмазкой, но не мог же Хельдер признаться, что уже раскаивается в том, что что- то кому-то разболтал.
Хищник оскалился:
— Но ведь я могу рассказать о том, что ты задумал, тому, кто запер меня здесь?
— А оно тебе надо?
