подобие почек, а потом изменялись на цветы.
Все это Хельдер умудрился рассмотреть, потому что у него просто не было сил на то, чтобы выпрямиться, не говоря уже о том, чтобы попытаться встать.
Мист Харб вздохнул:
— Понятно… Поможете ему дойти. — Это прозвучало как приказ.
Впрочем, никто ведь не говорил, что «помогать» Хельдеру дойти будут вежливо и культурно.
За те несколько минут, пока его, поддерживая с двух сторон, вели к особняку главы Серых, Крапчатый проклял все. Он даже не запомнил, сколько ударов исподтишка получил от Кремпи и его приятеля по ноющим ребрам. Выть от боли и ругаться в полный голос мешало лишь осознание того, что, если он сейчас откроет рот, будет только хуже: Харб закатит глаза и проведет длинную воспитательную беседу о том, как надо себя вести, Бурые покивают и извинятся в голос… А вот сам Хельдер после этого вряд ли отделается парой тычков.
Наконец перед глазами закачалась кованая решетка забора вокруг жилища Миста Харба.
Еще несколько минут пытки, пока Хельдера волокли через двор к дому, и затем Серый вальяжно пошевелил пальцами:
— Можете идти. Дальше я сам разберусь.
Хельдера вновь уронили на землю.
Он с трудом перекатился с живота на спину — сейчас ему было совершенно безразлично, кто и что о нем подумает. Над головой расстилалось бескрайнее, расчерченное черной решеткой защиты небо… Ребра дико болели — не перелом, так трещины точно есть.
Рядом с самим лицом переступали с ноги на ногу сапоги с металлом на носках.
Чуть слышно скрипнула дверь.
— Вы все еще здесь? — Серый оглянулся на Бурых.
— Мы… это самое… — У Кремпи весь запал прошел. — Благословение… можно?
— На что? — кисло поинтересовался Харб.
Бурые оживились:
— На все!
Подул легкий энергетический ветерок, колыхнувший магический фон.
Будь у Хельдера силы, он бы начал ругаться: теперь у Кремпи, обладающего и без того нехилым магическим потенциалом, на ближайший час-полтора сила повышена еще на пару уровней.
— Спасибо вам, господин Харб! — хором пропели Бурые.
Тот только поморщился:
— Идите уже.
Шум шагов.
— Ну а вы что стоите?! — К кому на этот раз обращался Серый, Хельдер не видел — для этого нужно было повернуть голову, что не представлялось возможным.
Легкие шаги — и над несчастным Крапчатым склонилось несколько фигур в серых мундирах, чем-то неуловимо напоминающих сутаны.
Прошла минута, вторая, фигуры отодвинулись.
К Хельдеру никто не прикасался, но он вдруг обнаружил, что уже не лежит, а стоит лицом к украшенной резьбой двери. Причем стоит, практически не шатаясь, словно кто-то его поддерживает. И в отличие от Кремпи и его приятеля поддерживает бережно и осторожно.
А еще через несколько секунд Крапчатый медленно полетел по воздуху вперед и влетел в дом.
Только перелетев порог, Хельдер вдруг вспомнил обрывок разговора с Первым, навязчивой мухой крутившийся в памяти и ускользающий при попытке его поймать. Обрывок, который он мог вспомнить еще раньше, да Кремпи помешал…
— …А я, между прочим, не так уж много прошу!
— Ага. Всего лишь круглосуточных служб, после которых буквально подыхаешь! На кой они вообще тебе нужны?!
— А кто тебе сказал, что эти ваши службы нужны мне?..
Дверь закрылась.
Бурые, стоявшие за забором, переглянулись. Приятель Кремпи прищурился и вкрадчиво поинтересовался:
— Так ты говоришь, та девка, открывшая нам дверь, его сестра?..
