пригасили боль, но основная проблема заключалась совсем не в этом. Все было как-то неправильно. Казалось, сейчас, после недолгого разговора с Харбом, он узнал что-то важное, но что?! Создавалось впечатление, что перед Хельдером какая-то загадка, но чтобы ответить на нее, чтобы собрать пазл, явственно не хватало нескольких кусков.
Шагнув за ограду, он привычно остановился, ожидая, что из-за угла вновь появится Кремпи Тайрос с приятелем. Они ведь наверняка не придумали ничего умнее, кроме как дождаться, пока у Хельдера завершится разговор с главой Серых, и устроить Крапчатому новую подлянку.
Странно, но Бурых на улице не обнаружилось. То ли по делам ушли, то ли решили поискать игрушку поинтереснее.
Хельдер медленно пошел по улице. Все-таки сегодня он получил больше вопросов, чем ответов. Гормо Даккен в молодости смог за короткое время преодолеть несколько ступеней. Рута хочет попасть на Запретный остров. Харб говорит загадками, на что-то намекает. Первый — если предположить, что разговор был, а не приснился, — задает идиотские вопросы про количество прутьев в решетке и утверждает, что ему совершенно не нужны службы в храме.
Последнее, кстати, вообще звучит форменным бредом.
Каждый шаг отзывался ноющей болью в ребрах. Доползти бы сейчас до дома, наглотаться лекарств, отогнать от себя Имке, которая наверняка тут же прибежит его врачевать, и завалиться на кровать. И спать, спать, спать ближайшие несколько дней. Если только не придется идти на службу. Когда там по графику дежурство?
Надо будет дома вспомнить. Главное, что не сегодня и не сейчас. Кажется.
Хельдер ускорил шаг.
Чем дальше он уходил от дома Черного, тем нестабильнее становилась улица. Стены домов все чаще изгибались и меняли форму, окна начинали переползать с одного места на другое, ветви деревьев подрагивали и выгоняли разноцветные листья, готовые уже через мгновение осыпаться легким дождем…
А вокруг кружил людской водоворот. Вот пробежали двое Песчаных, спешащих на службу. Вот неспешно прошла девушка с тяжелой корзиной. У дальней стены столпилось множество людей, судя по азартным крикам, увлеченных тараканьими бегами: дорожка, по которой бегут насекомые, успеет от старта до финиша измениться раз пять, но это, наоборот, делает игру только интереснее! У витрины магазина присела на корточки завязать сыну шнурки молодая мама…
Домовой остров жил своей жизнью. И в этой беспечной кутерьме Хельдер в перепачканной одежде, с рассеченной губой и синяком под глазом смотрелся совершенно инородно.
Задумываться об этом, правда, совершенно некогда. Нужно как можно скорее попасть домой.
Путей от особняка Черного до дома Крапчатого было не так уж и много, но Хельдер выбрал самый короткий: мало того, что самому хочется побыстрее домой попасть, так нужно еще Имке успокоить, что все в порядке. Ну или почти.
Проблема, правда, в том, что сам Хельдер по этой дороге ходил давно, а потому слегка заплутал неподалеку от Серого образа — основного неизменного ориентира. Высеченный в огромном, в два человеческих роста, камне, Первый свысока наблюдал за суетящимися у его ног людишками. Тонкому, изящному изображению койота не было дела до того, что кто-то болен, кто-то устал, кого-то избили…
В общем, Хельдер свернул направо там, где надо было повернуть налево. Из-за этого он потерял целых пятнадцать минут. И, вероятно, именно это позволило ему, когда он наконец вернулся обратно к Серому образу, нос к носу столкнуться с Имке как раз у монумента.
— Дерик! — Девушка радостно повисла у брата на шее.
Тот поморщился от боли и осторожно отодвинулся от сестры:
— Ты что здесь делаешь?
— Я… Мы… — Имке начала было говорить, но запнулась, разглядев синяк, растекшийся по скуле Хельдера. Подняв руку, мягко коснулась щеки брата: — Это… тоже Кремпи?!
— Что значит «тоже»?! — вскинулся парень. Только сейчас он заметил высохшие на щеках у Имке дорожки слез, разглядел растрепанные волосы, увидел, что она нервно закусывает губу. — Он что, приходил…
Имке хлюпнула носом:
— Он… Вдвоем… И…
— Я убью его… Я убью эту падаль! — прошипел Крапчатый.
— Боюсь, если он очухается в течение ближайшего получаса, — флегматично протянул Адам, — и расскажет, что видел у вас дома, убьют уже нас.
До Хельдера только после этого дошло, что Имке не одна. За ее спиной стояли мрачный ворон и с интересом озирающаяся по
