умственное превосходство интеллигента над простолюдином, сказал:
– А-а, вон чего тебе не ясно, извини, я-то своей глупой головой не сразу сообразил. Значит, зачем убил? Это же проще простого, слушай… – И он с циничной, какой-то садистской ухмылкой начал объяснять: – Убил потому, что она ему уже стала не нужна. Вот ты, Николай, когда поимеешь бабу, тебе же сразу еще не хочется? Так же и тому парню, он получил свое, и зачем она теперь ему, вот он и убил.
«Вот гад, – подумал Николай, – ну раз по-твоему я такой глупый и бестолковый, не буду разубеждать, и сейчас ты у меня доухмыляешься, надо как следует припугнуть тебя». И он, как бы удовлетворившись ответом, сказал:
– А-а… вот таперя понятна, што значить антиллигенты и писатели; учители вы наши! Тада и мне нада пистоль купить. Интересна, там, куды мы едем, продают каку-нито арудию?
Эстебан, сообразив, что Николай что-то задумал, решил его поддержать и ответил:
– Да, насколько я помню, в поселке есть универсальный магазин, а что?
Николай, как бы удивляясь непонятливости Эстебана, с жаром, возмущенно передразнивая, ответил:
– Што, што? Я жа слыхал, ты сам говорил, што писатели учуть всех простых людей, вот я и учусь.
Теперь и поэтесса решила поинтересоваться:
– Ну и чему ты научился, что купишь пистолет и будешь убивать всех женщин? Пойми, это кино не учит убивать, а показывает больного человека.
– Ничо он не больной, а здоровай и красивай.
– Он больной на голову, – уточнила поэтесса.
– Ты, Марго, не боись, девок я люблю и убивать не буду. А убью, хто мне очень не пондравиться, пригласю поехать к морю и грохну.
Эстебан, понимая, что пока не совсем правдоподобно для всех выглядит игра Николая, решил подыграть. Он, вроде бы всерьез напуганный за него, начал обеспокоенно отговаривать:
– Ты, Никола, не вздумай и вправду убить кого-нибудь, тебя же в тюрьму посадят.
– Ну и што, отсижу пару годов и выду, зато этова гада не будить.
Эстебан почувствовал, есть возможность показать, как неправы оппоненты, стремившиеся доказать, приплетая к спору рейтинги, что люди сами по своей природе желают видеть негатив и к нему стремятся, а воспитать их примером ни хорошим, ни плохим якобы невозможно – ведь как раз так нужно воспринимать критику его рассказа, и он дальше сказал:
– Ну вот, Витьки, убедились, чему учат ваши произведения простых людей. Жил паренек в деревне и даже не думал ни про какие убийства, но приехал в город, посмотрел ваше кино и сразу захотел купить пистолет. Я согласен, фильм в психологическом плане хорош, и замысел, и режиссура – все отлично, все на высоком уровне. Виден талант, но он от дьявола, и я не могу уважать его, он беспринципен, это талант конъюнктурщика. Всегда бывают такие люди, при любой другой власти они тут же перестроятся и станут воспевать нужные принципы.
– Зря ты, Эстебан, обижаешь хорошего человека, – вступился за друга Витек-аксебаш.
– А я и не обижаюсь, мне его критика по барабану, – отмахнулся талантливый Витек-барабанщик.
Тут Эстебан решил поправиться и более справедливо распределить между друзьями вину и обратился к Витьку-аксебашу:
– Ты меня неправильно понял, твоего друга я не обвиняю, ведь, просмотрев фильм, зритель еще никак не увидел призыва к убийству, и только после твоей циничной трактовки, после объяснения Николаю он и собрался приобрести пистолет.
– Я же не виноват, что он оказался таким идиотом, – потихоньку оправдался аксебаш, предполагая, что это негромко произнесенное оскорбление не дойдет до слуха, а тем более до ума деревенского простолюдина.
Но к его удивлению, да и не только к его, Николай вдруг внезапно интеллектуально прозрел и прекрасно все понял и, довольный развитием разговора, решил осуществить свой замысел и припугнуть гада – Витька. Он даже сначала вместо деревенского «чаво» нечаянно перешел на городской выговор. Обернувшись вполоборота и сделав свирепое лицо, начал:
– Чиво, чиво ты сказал, я те покажу «идиот», вот ты-то и есть идиот и извращенец. Чиму учишь простых людей? Таких, как ты, точно убивать надо. Што, возможно, я и сделаю.
– Николай, хватит вам, уже подлетаем к поселку, снижайся, сейчас появится посадочная полоса, – остановил их перепалку Эстебан.
– А где мы жить-то будем, в поселке? – поинтересовался умник.
– Нет, в поселке живет обслуга, да и поселок-то всего пять или шесть домов. Мы будем жить в палаточном городке. Сегодняшний день отведен нам для обустройства. Получим и установим палатки, кто желает одноместные, а кто на двоих. Я думаю,
