Колесные пароходы усыпляют, подумал Белых. Действуют, как старые добрые плацкартные вагоны; там размеренный, ни на миг не прерывающийся стук на рельсовых стыках, здесь - мерное «умпф-умпф-умф» дедовского паровика и шлепки плиц о воду. Интересно, как они тут ухитряются не засыпать, особенно в собачью вахту?
Наверняка у греков и «собачка» называется по другому... На «Улиссе», как и на старушке-«Клитемнэстре», в ходу черноморское рыбацкое арго. С поправкой на терминологию Кайзермарине - Лютйоганн нипочем не желает осваивать местный сленг, но упорно требует от подчиненных понимания. Получается пока не очень; впрочем, с тех пор, как было решено расстаться с парусной оснасткой (сохранили, по настоянию дяди Спиро, только стаксели), работы у палубной команды поубавилось.
Пароход приобрел, мягко говоря, необычный вид. Нет стеньг; главное украшение, длинный бушприт, пришлось безжалостно обкорнать, оставив несерьезный обрубок. Нижние реи на своих местах - к ним крепятся канаты, на которых тюрморезовские бойцы наловчились перелетать на чужую палубу. Кургузые мачты увенчаны громоздкими бочонками боевых марсов. Этот термин ввел сам Белых - не называть же их «вороньими гнездами», на манер тех плетеных корзин, где с трудом мог поместиться человек нормального телосложения?
Новые сооружения вмещали троих, и еще оставалось место для корзинки с нехитрой снедью и анкерка с водой. Как и для другого, не столь безобидного имущества. Например, пулемет или любимая игрушка отрядного снайпера Гринго, тяжелая винтовка 6С8.
Напоследок, припомнив старые военные фотографии, Белых приказал обвешать «боевые марсы» тугими связками канатов - мантелетами. От ядер, конечно, не спасет, а вот осколки - другое дело. Да и пуля Минье увязнет, если на излете.
На боевой марс грот-мачты воткнули мощный переносной прожектор. Питание он получал от компактного бензинового генератора, предусмотрительно взятого с «Адаманта». Выше, над головами марсовых, торчала щетина антенн, радом с ними - темно-серая кастрюля локатора. Его позаимствовали с «Саб-Скиммера»; радар, как и прожектор, входил в комплект съемного оборудования катера.
Конечно, этой фитюльке далеко даже до приличного яхтенного радара, шкала дальности - всего ничего, два с половиной десятка морских миль. Но выбирать не приходится: ночью, во враждебных водах, где в любую минуту можно наткнуться на неприятельский дозор, даже такая аппаратура - особенно, в связке с ПНВ и прожектором - станет серьезным подспорьем.
Кабель от антенны протянули на мостик; в специально сколоченную тумбу вставили блок дисплея, и Ганс Лютйоганн проводил долгие часы, осваивая технику двадцать первого века. Он буквально «заболел» новинкой, и теперь мечтал поскорее выйти в море, опробовать хитроумное устройство в деле. Как-то раз он настолько увлекся, что принялся рассуждать, как пригодилось бы ему такая аппаратура для ночных атак на русские транспорта - и запнулся, поймав иронический взгляд Карела.
***
С полуюта открывался великолепный вид - таяла в рассветной дымке Одесса, серебрилось море до самого горизонта, и жирные чайки пронзительно кричали за кормой, провожая «Улисс» в его авантюрное плавание. Колеса оставляли широкую, взбаламученную полосу пены, и в этой кильватерной струе на длинном буксирном канате, переваливалась с боку на бок «Клитемнэстра». Когда дядя Спиро предложил взять в крейсерство и свою старую шхуну, Белых воспротивился - на кой черт им сдалась эта обуза? Но потом изменил решение: скорость «Улисса» при буксировки падала всего-то на узел, а вот пользы контрабандистская скорлупка обещала немало. Шхуна, с ее ничтожной осадкой, может подойти к берегу там, куда не сунешься на колесной махине. Да и внимание не так привлекает - мало ли всякой мелочи снует вдоль турецкого берега? А пароходы все наперечет, тем более, в разгар войны.
***
На оснащение «Улисса» ушла лишняя неделя. Как ни оборотист Капитанаки, а подготовить и оснастить для серьезного похода судно с сотней без малого душ на борту - задачка не из рядовых. Вчера вечером пили отвальную; в кают-компании собрались, кроме боевых пловцов, казачки и кое-кто из греков. Пришел и Лютйоганн; немец занял приличествующее его должности место во главе стола, но когда появились здоровенные бутыли с мутной греческой виноградной самогонкой «цикудья» - перебрался на обшарпанный диванчик, под иллюминатор и взирал оттуда на веселье круглыми, слегка выпученными глазами.
Появилась гитара - ее приобрел в Одессе главный отрядный бард, Вий. Пели про Чечню, про Афган. Казачки поначалу удивлялись, но услыхав знакомые слова - «аул», «басмач», «караван», - стали подтягивать, а потом взяли инициативу в свои
