Из труб валит черный дым. Крейсер идет на боевых экономических пятнадцати узлах. Кочегары не усердствуют, всему свое время.
На гафеле полощется прокопченный Андреевский флаг. Хорошо бы взглянуть сейчас на «Алмаз» со стороны - ну, нравится мне этот изящный, как игрушка, кораблик. Жаль, не видел его крейсера под парусами и, наверное, не увижу - Зарин признался, что парусная оснастка давным-давно сдана на берег.
Впрочем, сегодня команде не до парусов...
- Сигнальщик! Спишь на вахте! На левой раковине две мачты! Кто должен докладывать - я тебе, или наоборот?
Это Зарин. Сегодня капитан первого ранга великолепен: парадный сюртук, белые, до хруста, перчатки, бабочка, кортик отбрасывает желтые искры.
- Виноват, вашсокобродь!
- Это «Нигер», Алексей Сергеич. Четырнадцать пушек, четыреста индикаторных сил. - отрапортовал я. - «Тридцать второй» его облетел, докладывает - корвет идет нам напересечку.
- Вижу, что идет... - ворчливо отозвался Зарин. – Нашелся герой на нашу голову… сигналец!
- Я, вашсокобродь!
- Пиши: «отогнать неприятеля!»
Сигнальщик потащил из ящика сигнальных флаги. Вахтенный офицер что-то сказал вестовому, и тот, грохоча подошвами, ссыпался по трапу.
Все правильно, подумал я, флажки флажками, а рации никто не отменял. Зарин до сих пор обижен на нас с Эссеном за то, что мы забрали третью рацию на авиатендер. Извините, милейший Алексей Сергеевич, но управление полетами - это святое.
Сигнальщик выпрямился и потянул фал. Трехфлажная гирлянда поползла вверх; пестрые полотнища затрещали на ветру. Вахтенный офицер заглянул в кодовую книгу, сверяясь с таблицами сигналов.
- «Заветный» пишет: «Ясно вижу»!
Я поднял к глазам бинокль. Миноносец увеличил ход, бурун захлестывает полубак, и кажется, что пенный гребень разбивается о ноги крошечных фигурок на мостике. Над их головами развернулся красный с белым кругом флажок - с миноносца подтверждали получение сигнала.
- Дистанция до корвета!
- Двадцать семь кабельтовых! - мгновенно отозвался матрос у дальномера Барра-и-Струда. Линзы на концах короткой, в размах рук, трубы, вели «Нигер».
- От «Заветного» на девять меньше. Минут через пять откроют стрельбу.
Я снова приник к окулярам. Три мачты, низкий черный борт; дым валит из короткой трубы и стелется над самой водой. Никаких колес - винтовой корвет, один из лучших ходоков «Роял Нэви».
Издали прикатился трескучий удар, и сразу же за кормой «Нигера встал водяной столб. Я поймал биноклем «Заветного». Легкий дымок за четвертой трубой; несколько мгновений спустя - новый удар, новый фонтан - на этот раз далеко впереди по курсу корвета.
На миноносце не стали ждать пяти минут.
- «Заветный» пишет - «
Я вгляделся. На грот-мачте трепетал багряный язычок. По своду морских сигналов 1911-го года этот сигнальный флаг означает «гружу боеприпасы», если корабль в гавани, или же - «Веду огонь».
Как вот сейчас.
Всплески вставали теперь у самого борта «Нигера» - наводчики «Заветного» нащупывали цель. Еще минута, много - две, и они перейдут на поражение, и тогда деревянному корвету придется туго. Семьдесят пять миллиметров - не так много на первый взгляд, но осколочно-фугасные снаряды пушек Канэ начинены полукилограммовым зарядом тротила или мелинита, деревянный борт для них не преграда. «Нигер» можно вычеркивать.
***
Я повел биноклем по горизонту. За мачтами обреченного корабля набухала пелена черного дыма, вырастал лес мачт.
Снова затренькала рация:
- «Алмаз», я «Морской бык», как слышите, прием!
- Морской бык, я «Алмаз», слышу вас хорошо...
- «Алмаз», ударное звено две минуты, как в воздухе, как поняли, прием...
