скорее всего, небеспочвенны.
Если вдруг – да помилует нас Небо! – принц Инго получит в свои руки подобный ресурс, на Юге может начаться такая игра в лимбо, что многим станет тошно. А Энгарда Дерица затошнит самым первым. Подобный недуг, однако, никак не входил в планы Маттера.
– Ян, – позвал князь своего навигатора.
– Да, командир? – Тот остановился и повернулся к нему. – У вас возникли какие-то мысли?
– Именно. Я вернусь в гостиницу, а ты езжай в Королевскую банковскую коллегию – любой извозчик знает, где это, – и разузнай, где и когда будут хоронить господина советника Эйно Роти… того, что вчера разнес себе голову.
Начало похоронной церемонии, которая должна была состояться при храме богини злаков и посевов Дайен, ожидалось за час до полудня. Дайен, богиня из сонма старейших, не слишком почиталась на Юге, а раз так, то храм ее не входил в число богатых – однако ж семья покойного Роти поклонялась именно ей, и упокоиться ему предстояло на храмовом кладбище.
После довольно продолжительного завтрака Маттер, жуя, внимательно читал утренние листки, доставленные посыльным, князь, Эрмон и Васко, которого решено было взять на этот раз в город, оделись поскромнее и потемнее, положили в карманы траурные белые повязки и вышли на улицу.
В Майли отчетливо попахивало штормом. Небо отливало свинцом, резкие порывы ветра то и дело наклоняли кроны деревьев вдоль улиц. Маттер знал, что такое ураганы Западного берега, и, посмотрев вверх, обеспокоенно подумал, хорошо ли укреплен в своем убежище его «Даамир» – впрочем, инженеры базы представлялись ему людьми достаточно опытными и знающими, чего стоит ожидать при такой погоде.
Храм Дайен располагался у западной стены старинной крепости, так что ехать пришлось не очень долго. Князь велел извозчику остановиться за полквартала от небольшой храмовой площади, а уж дальше они пошли пешком.
У ворот храмового сада потихоньку собиралась толпа с белыми повязками, среди солидных господ сновали нищие и вездесущие торговцы, предлагавшие пирожки и вина в розлив. Большинство людей, как с удовлетворением отметил Маттер, не были знакомы друг с другом; ничего удивительного в этом не было – такой человек, как советник Роти, неизбежно вращался в самых разных кругах местного общества, и зачастую круги эти не пересекались никак. Данное обстоятельство упрощало дело, которое он наметил.
На троих новых гостей, скромно вставших у ржавой и местами покосившейся ограды, никто не обратил ни малейшего внимания. Маттер купил себе картонный стаканчик вина, которое оказалось довольно приличным на вкус, а Эрмон взял пирожок с вареньем.
– Благодаря вашей милости мы завтракали так долго, что теперь мне снова хочется есть, – проворчал он.
Маттер хотел ответить какой-нибудь колкостью, однако не успел: через толпу пробился младший жрец в длинном зеленом балахоне, украшенном изображениями спелых колосьев, и пригласил всех двигаться к храму: семейный молебен подошел к концу, теперь покойника понесут на кладбище.
Троица влилась в людской поток, и вместе с ним потянулась к видневшемуся в глубине сада храму из желтого кирпича. Храм этот строили очень давно, одновременно, наверное, с самой крепостью, и ремонтировали с тех пор нечасто. Шпиль его, невеликий и не самый гордый, показался князю слегка перекошенным. Впрочем, старый храмик волновал его мало – ему интересно было послушать, что болтают люди, собравшиеся здесь для того, чтобы проводить в последний путь почтенного советника Роти, решившего свести счеты с жизнью.
В толпе, однако же, о покойном не говорили вовсе. Обрывки разговоров, долетавшие до ушей князя, касались, в основном, королевских податей, нового сбора на акцизную печать и слухов о скором повышении кредитных ставок, якобы неизбежном из-за давней свары столичных банкиров, переходящей, по мнению осведомленных южан, в новую стадию. Маттер вдруг снова ощутил скуку. Город Майли уже стал казаться ему болотом, которое заселяли исключительно деляги, озабоченные только лишь податями и биржевыми сплетнями – болотом, в котором ничего интересного не происходило и происходить не могло. С этой мрачной мыслью он подошел к храму.
Гроб уже выносили. Четверо дюжих жрецов в специальном траурном одеянии с белыми кистями медленно выбрались через главный вход, повернулись и, не обращая ни на кого внимания, понесли свою ношу куда-то в сад – очевидно, кладбище находилось именно там. За гробом тащилась вопиюще молодая вдова и двое сыновей покойного – оба чуть старше нее. Следом шли ближайшие друзья самоубийцы.
Глянув на них, Маттер совершенно забыл про всю свою скуку.
Коллег и друзей оказалось не так уж много, человек тридцать. Первых видно было сразу, ибо они, согласно статуту, явились на
