– Связь Тагмиров с Лэраасами может трактоваться как сомнительная, – пробормотал Маттер, – но сейчас это не имеет особого значения. Да уж, кто бы мог подумать?.. хорошо, а что тебе удалось услышать на улицах?
– Ваша милость, в порту и на рынках кое-кто из местных всезнаек толкует о том, что в Майли якобы видели людей Братства. Слух этот кажется мне слишком нелепым, чтобы воспринимать его всерьез, но все же я считаю, что вам следует об этом знать. Про столичную Стражу, повторюсь, я не услышал пока ничего.
Маттер сел напротив Хаддена, отрезал от теплого еще каравая ломоть хлеба и жирно намазал его гусиным паштетом.
– Что тебе известно о Братстве? – спросил он, жуя.
– О чем? – Хадден на миг застыл от изумления. – О Братстве? Ваша милость… я привык воспринимать его как легенду. Нет, я знаю, разумеется, что оно существовало на самом деле, и я вполне застал ту эпоху, и все же для таких, как я, – то есть для офицеров, не видевших ничего, кроме службы в дальних гарнизонах, все эти дела представлялись чем-то совершенно сказочным. А потом я покинул Пеллию и возвращался сюда нечасто, и только по самой крайней надобности. Так что известно мне об этих людях меньше, чем ничего.
Князь сделал большой глоток и вернулся к своему паштету.
– Братство, разумеется, существовало на самом деле, – сказал он. – И продолжает существовать, правда, в видоизмененном состоянии. В каком именно, я не знаю, и признаться честно, знать бы мне не хотелось. Однако теперь от моего нежелания уже ничего не зависит. Если люди Братства здесь, а ты не первый, кто приносит мне эту весть, нам придется заниматься ими самым непосредственным образом.
– О Небо! – недоуменно отозвался Хадден. – А что же случилось тогда, двадцать лет назад? Ведь официально было объявлено, что Братство стерто с лица земли, что все его члены кончили жизнь на плахе и все в таком духе?
– История эта долгая, и рассказывать ее сейчас нет времени. Тебе хватит того, что я уже сказал. Сейчас ты доешь и отправишься к приюту, где сидит твой старый приятель. Тебе необязательно находиться рядом, как раз наоборот. Твоей задачей будет смотреть, что происходит в доме с соколами под крышей. Я вскорости последую за тобой и займу свою позицию достаточно открыто – так, что ты сможешь увидеть меня. Если сегодня ночью будет буря, то для нас с тобой тоже найдется дело.
С наступлением сумерек ветер вдруг стих, и кроны деревьев замерли в полной неподвижности. Князь Маттер посмотрел на медленно темнеющее небо, потом щелкнул пальцами:
– Васко! Мы едем немедленно!
Он надел вязаную безрукавку, а сверху – легкий черный панцирь, совершенно не стесняющий движений. Две скрытые кобуры, кожаная куртка до середины бедра и широкополая шляпа дополнили наряд. Эрмон уже ждал его в соседней комнате, экипированный примерно таким же образом.
– Свистопляска начнется через полчаса, – сказал он, открывая перед князем дверь номера.
– Не сомневаюсь, – коротко ответил тот.
На улице, неподалеку от входа в гостиницу, стоял почти новый столичный «Клемм» на шестьдесят сил с закрытым кузовом серого цвета. Таких машин в Майли было уже достаточно много, чтобы не привлекать излишнего внимания; с другой же стороны, Маттер потребовал подобрать ему что-нибудь помощнее.
Он не имел представления о том, чем может закончиться для него сегодняшняя ночь.
Эрмон уже изучил маршрут к улице Медной подковы, а потому, едва тронувшись с места, уверенно развернулся в противоположную сторону и погнал, не жалея мотора. Тем временем Васко, сидящий рядом с Маттером на заднем диване, вопросительно посмотрел на своего господина и принялся разматывать продолговатый сверток, что лежал у него на коленях. Ткань упала на пол, и в руках у него оказался магазинный карабин с латунной трубкой оптического прицела над казенником. Маттер не произнес ни слова, лишь улыбнулся – коротко и едва заметно.
Дом с соколами под крышей принадлежал госпоже Ките Форар – два этажа занимала ее контора, а на третьем квартировала она сама. Пристальный интерес к ней со стороны столичной Стражи – теперь уже Маттер не сомневался в том, что бригада сыскарей прибыла и готова взяться за свое дело со всей рьяностью – мог объясняться только одним: в дом с соколами должны прийти те, ради кого сыск проделал свой немаленький путь.
А «ночь шторма», как известно из старинных романов, самое лучшее время для романтических визитов и неожиданных исчезновений.
Эрмон выключил фары за полквартала до приюта, а увидев невдалеке дом с острой крышей, которую будто бы подпирали своими хвостами позеленевшие от дождей и ветров бронзовые соколы, отрубил зажигание, и тяжелый «Клемм» дополз до цели по инерции.
