Нурея встала рядом на краю.
– Чтобы их уничтожить, озеро прикрыли мощным щитом. Жаркой была битва.
Настолько жаркой, что от воды ничего не осталось? Неужели такое возможно? Выкипевшее озеро?
На душе стало неспокойно от осознания масштабов чужой силы. Н-да, умели воевать предки, не то что мы сейчас.
– Щит стоит до сих пор. – Нурея протянула руку, коснулась невидимой границы, и воздух поплыл фиолетовыми разводами. – Идеальный полигон для новичков. Идем, закат не заставит себя ждать.
По узенькой тропинке мы спустились вниз, и с каждым шагом во мне нарастала тревога. А если не справлюсь? Если не смогу?
Понятно, щит прикроет, и вред я нанесу только себе, но тогда на всю жизнь останусь «дикой» и буду ловить сочувственные взгляды семьи… Нет, не за тем я сюда пришла, не за тем прорывалась сквозь линию фронта. Если жить, то полной жизнью, а не существовать ущербным недоделком.
Внизу было жарко, словно осень на время передала свои права знойному лету. Даже ветер с гор старательно обходил чашу бывшего озера стороной, и только солнце царило здесь безгранично, слепя глаза блеском соли.
Хоть дно сверху и выглядело ровным, внизу соляная пустыня шла гладкими волнами, текла ручейками с покатыми соляными берегами. Отдельные участки представляли собой сплавленные в стекло горные породы, и белоснежная соль красиво искрилась по краям этих черных, желтых, коричневых и даже слегка красноватых озер.
Я шагнула к одному, но бабушка меня остановила:
– Не стоит тревожить чужую могилу.
Несколько секунд я смотрела на темное зеркало сплава, пока до меня дошло, чья могила здесь могла быть. И ноги сами сделали шаг назад. Тревожить приспешников проклятого, пусть и мертвых, та еще глупость.
Во рту стало горько. Соль. Везде. Под ногами, в воздухе, на стенах. Еще немного, и я сама покроюсь слоем соли.
– Ну хватит, пожалуй, – решила вдруг бабушка, когда мы углубились метров на сто от стены. – Теперь просто закрой глаза и расслабься.
Легко сказать «расслабься», когда внутри все дрожит от напряжения: выйдет или нет?
Внезапно потянуло прохладой. Я мигом ощутила, как отпускает напряжение, как становится расслабленным тело, но соль… Проклятая соль не давала покоя, лезла в ноздри, щекотала горло.
Я кашлянула раз, другой.
– Стой смирно! – рявкнула бабушка, но мне было уже не до «смирно».
Словно издеваясь, жутко зачесался нос, затем засвербела левая лопатка. Я сжала зубы – терпеть. Попыталась думать о чем- то другом – бесполезно. Нос занимал все мои мысли. Да еще эта жара, а я в куртке. Рубашка, наверное, уже насквозь мокрая от пота.
– Айрин, ты что-нибудь чувствуешь?
О да! Много всего. Соль, пот на спине, желание чихнуть, выругаться и скинуть куртку.
Боюсь, все это никак не поможет мне стать ледяной.
– Ты! – разнесся над озером ставший вдруг оглушительно громким голос Нуреи. Громким и каким-то злым.
Я вздрогнула и открыла глаза.
Бабушка стояла напротив. Да полно! Бабушка ли это? Белые, без зрачков глаза, бледная кожа, струящийся ореол волос вокруг головы. Страшно-то как, мамочки!
– Зачем здесь? – Голос давил, заставляя вжимать голову в плечи. Воздух сыпал искрами, и к запаху соли примешивался запах свежего озона.
Зачем я здесь? Надо было ответить кратко, но в голову лезла всякая чушь. Сказать, что бежала? Так почему не вернулась обратно. Сослаться на дар? Мм, не слишком вежливо ссылаться на подобные обстоятельства, особенно когда они стоят перед тобой.
– Драться, – сорвалось с языка прежде, чем я успела додумать вежливый ответ. Ну а на самом деле чем я, собственно, занималась всю дорогу, даже здесь ухитрившись сцепиться с Чариной.
– Вот и дерись! – прогремело над озером.
Голубая молния ярко сверкнула на солнце и пребольно ужалила в плечо. Не поняла…
Я дернулась, зашипела от боли, но все еще пребывала в состоянии ступора.
– Дерись! – Чудовище с белыми волосами, кажется, всерьез решило меня прикончить.
