Тренировка оказалась весьма кстати. Превращать людей в льолдов – дело нехитрое, а вот убить быстро большое количество людей… С этим ему пришлось повозиться, пока не выработал свой метод. Жаль, не у всех тренировка вышла удачной. Они потеряли двоих из-за невесть откуда взявшейся в приграничной территории ледяной.
Но на войне без потерь не бывает.
Он вытащил из рукава длинную иглу. Перехватил поудобнее. Навел на казарму крепкий сон. Можно было убить и ментально, но игла у него непростая, темной магией заговоренная, так что никуда они от него не денутся. Встанут льолдами как миленькие. Быстро и надежно. За час управится с казармой. Еще караульных не забыть, чтобы тревогу не подняли.
Как дела идут у остальных, он не знал. Хотя издали видел трех. Один служил в соседнем полку. Еще двое у кавалеристов.
Лошади им в горах ни к чему, а вот оружие они обязательно захватят. Льолды короткое время сохраняли память о прежних навыках, так что стрелять разучатся через полдня, не раньше, а больше им и не требуется. Тут либо они, либо ледяные. Другого не дано.
Она резко проснулась, вынырнув из темного омута сна. Ночная рубашка сдавила горло. Орелия села, чувствуя прилипшую к взмокшей спине ткань. Рванула воротник, не обращая внимания на жалобно треснувший шелк.
Это случилось. То, что давно скапливалось на юге, наконец прорвалось гнойником. Южная сестра, скорее всего, мертва. Они не были особенно близки, но смерть любой из них – тяжелый удар. Надо было ее увозить из страны с началом войны. Вывозить, не обращая внимания на все возражения этой упрямицы. А теперь?
Орелия прислушалась к себе. Что-то плохое затевалось на юге. И пахло оно смертью. Отвратительной, чужеродной смертью, которая при этом живет и убивает все живое.
Надо сообщить остальным. Пусть на всякий случай приведут семьи в боевую готовность. Конечно, это сотни километров от цели, но…
Она встала, прошлась в волнении по комнате. Затем открыла дверь в кабинет. Шагнула к столу и замерла. В ее любимом кожаном кресле темнел силуэт человека.
Орелия создала огонек, и голубой свет высветил гостя. Ледяная, как ни старалась, дрожь сдержать не смогла, и огонек, висящий около лица, судорожно замигал, но тут же выровнялся и засиял сильнее.
– Не ждала? – протянула тень, нагловато сверкнув алыми глазами.
– Ну почему же, – справившись с удивлением, вполне спокойно произнесла ледяная. – Давно тебя видно не было. Поистаскалась небось за гранью-то?
Тень недовольно фыркнула:
– Вечно вы, ледяные, не о том думаете. Другое тебя должно волновать: окажешься сама за гранью или нет.
– На все воля Трехликого, – ответила ледяная и сразу же ударила.
Голубоватый сгусток холода влетел в кожаное кресло, превращая его в кусок льда. Издевательский смех прозвучал слева, и ледяная без промедления ударила туда. Хохот, уже со всхлипыванием, донесся справа.
Орелия ответила широкой волной холода, захватывая весь кабинет.
Сзади недовольно зашипели. «Зацепила!» – мелькнула радостная мысль, но тут же погасла. Радоваться было рано. Тень – непростой противник, очень непростой.
– Достала ты меня, ледяная, – донеслось из-за спины. – Пора кончать.
Орелия на провокацию не поддалась. Лишь крепче стиснула зубы. Давненько она не была на боевых выходах. Расслабилась при дворце да политикой занимаясь. Хотя тень и сложный противник, но его вполне можно победить, надо лишь не терять бдительности.
Внезапно раздался звон разбитого стекла, и в кабинет влетел камень в металлической оплетке. Пахнуло жаром, песком и чужой, выворачивающей душу магией. Камень грохнулся, покатился по полу, и в то же мгновение прогремел оглушительный взрыв. Орелию вынесло волной из комнаты, больно приложив о стену.
«Предательство», – эхом боли отдалась мысль. Щиты прогибались под нестерпимым жаром, который жадными языками вырывался из кабинета.
– Прости, – прошептала Орелия, теряя сознание.
