И внезапно мне стало ясно – мир изменился. Вот прямо сейчас, в одно мгновение перестав существовать. На нас стремительно накатывала волна перемен. Выживем или будем погребены под ней, во многом зависит от нас самих.
– Путь в столицу завален. – Торес устремил на меня тревожный взгляд.
Завален – прозвучало приговором, но думать о плохом не хотелось. Нурея не так проста, чтобы позволить кучке камней прикончить себя. С другой стороны, если завал не единственный…
И словно в подтверждение моих мыслей слева и справа донеслись далекие глухие хлопки, будто на детском празднике лопнули надувные шары.
– Они взрывают тоннели, – севшим голосом произнес Лайз.
Темнота за окном вдруг показалась нестерпимо страшной. Она насмешливо перебирала тени, отражая невинную картинку – размытые силуэты, дрожащие огоньки ламп, только я знала – это ложь. Мира, в котором мы трое имеем право стоять и смотреть в окно, больше не существует.
Задохнувшись от накатившего страха, я круто развернулась и зашагала вниз, в оружейную. Там не было окон, и там было оружие.
Ледяные молча шли рядом, и я была благодарна им за молчание. Потому что, услышав даже самый простой вопрос, я была готова завизжать от ужаса, порожденного осознанием того, что сейчас может происходить или уже произошло. Нет, не думать об этом. Просто жить, просто делать то, что должна. А ругаться и отчаиваться буду потом, когда… все станет настолько плохо, что ничто другое не поможет.
Одно можно было сказать определенно – тревога оказалась настоящей, на мой вкус, слишком настоящей, я бы предпочла учебный вариант.
Оружейная встретила нас теплым светом желтых ламп и холодным сиянием оружия. При виде выстроенных вдоль стен стройных рядов копий, алебард и пик, уложенных на полки мечей, развешанных на стенах пузатых щитов, блестящих доспехов у меня невольно вырвался вздох облегчения, я даже улыбнулась, будто старых друзей увидела.
Распахнулась дверь, в комнату влетела возбужденная Лазарита, следом, не потеряв привычного спокойствия, показался Хасар. Замыкающим был Сетальди. Он мягко прикрыл дверь, не забыв проверить коридор у себя за спиной.
Я вздрогнула. Поведение ледяного вернуло меня на десяток дней назад: лес, ночь, аккомпанемент стука зубов от холода и стойкое ощущение, что я только что прошла по грани, а смерть так и осталась стоять за моим плечом.
– Я приказала им уезжать без нас, – выпалила Лазарита, не замедляя темпа. Она прошлась вдоль стеллажей, касаясь рукоятей ножей и мечей, потом метнулась к столу, где были разложены мешки, ремни, крюки и еще какие-то странные приспособления.
– Приказала! – фыркнул Лайз. – Шарн и сам прекрасно понимает, что задерживаться не стоит. А вот что будем делать мы?
– Как что? – Лазарита перестала ворошить ремни на столе и уставилась на ледяного своими прекрасными голубыми глазами. – Я считаю, на столицу не стоит тратить время. Если там кто и уцелел, они сами о себе позаботятся, а вот рубежам без помощи не выстоять, тем более что помощь большей частью блокирована в тоннелях.
Я откашлялась и уточнила:
– Ты хочешь пойти прямиком к…
– Тише! – прикрикнула на меня кузина. – Не стоит привлекать к себе внимание даже словами! – И, смягчившись, добавила: – Мы не знаем, остался ли кто-то жив в тоннелях, но наш долг – поспешить на помощь защитникам рубежей.
Лайз выразительно оглядел скромное общество, собравшееся в оружейной, и я подумала, что сейчас мы напоминаем компанию детей, оставшуюся без попечения взрослых и не знающую, что делать со свалившейся свободой.
– Леди Нурея просила присмотреть за детьми, – напомнил Хасар и заслужил презрительный взгляд Лазариты.
– Нападение отменяет предыдущие приказы, – сдержанно пояснила она, – а трусы могут отправляться утирать детские носы, если им так хочется.
Хасар побагровел, отчего его смуглое лицо приобрело оттенок перезрелой тыквы.
– Гранаты есть? – спросил он.
– В ящике, в углу, – махнула рукой Лазарита.
Я хотела взять и себе штук пять, но меня отвлекли.
– Надо разделиться, – сказал Торес, и его взгляд, брошенный в мою сторону, мне крайне не понравился.
– Деление ослабляет силы, – возразила я. – Надо идти всем вместе.
