Она, пошатываясь, чувствуя себя отвратительно слабой, поднялась на ноги. Рукой по стеночке, не отрывая взгляд от кружащих мужчин. Добрела до льолдов. Те лишь покосились, а мужик со сломанной рукой и ножом в горле даже подвинулся, но больше на ее соседство никак не реагировали.
Лазарита осталась стоять рядом, не зная, что делать дальше. Точнее, она знала, но рука почему-то не поднималась нарушить возникшее между ними странное равновесие. Они стояли словно три зрителя, прикипев взглядами к поединку.
Красные блики скользили по стенам, прерываясь глубокими провалами тьмы. В воздухе висела странная смесь запахов. Они расходились волнами от сражающихся, и Лазариту поочередно накрывало то ароматом остро-пряных трав, выжженных на солнце, то густой гнилостной вонью убийцы.
Бой захватывал, заставлял задерживать дыхание, сжимать кулаки. Куда-то пропали мысли об идиотском поведении южанина. Осталось лишь желание победы для него.
Ах, если бы она могла… Это был бы отличный бой: спина к спине, дыхание в едином ритме, одно движение на двоих. А после победы… Ей вдруг захотелось прижаться к нему всем телом, вдыхая резкий запах пота, обнять, слушая, как бьется чужое сердце, и жарко, до дрожи в кончиках пальцев поцеловать.
Лазарита помотала головой, прогоняя непрошеные мысли. Она поцелует, обязательно поцелует, только пусть он останется жив.
Лазарита сама не заметила, как начала подбадривать Хасара, сначала шепотом, затем в полный голос. Льолды не остались в стороне, болея за хозяина хрипами, рычанием и топаньем ног. Особенно выделялся мужик с ножом в горле. В запале он пару раз толкнул ледяную в бок, и та, потеряв терпение, провернула нож полукругом по его шее и пнула льолда под зад. Тот свалился мешком на пол, из-под полуотрезанной головы хлынула кровь, тварь заскребла руками по полу и затихла.
Его сосед шумно выдохнул и начал медленно поворачиваться в сторону ледяной, но тут между ними черной молнией промелькнул выбитый из руки меч некроманта, вонзился до середины лезвия в камень и мелко задрожал, рассыпая темные нити на пол.
Оба шарахнулись в стороны. Замерли. Голубые и красные глаза встретились на мгновение, а затем ледяная и льолд отвернулись друг от друга, сделав вид, что ничего не произошло.
В бою явно наметился перевес, вот только Лазарита не могла понять, в чью сторону. Некромант, потеряв меч, не пал духом. В его руке практически тут же возник еще один, но его создание не прошло для мага даром. Цветом лица он сравнялся с лежащим на полу трупом, темная от природы кожа приобрела голубовато-сизый оттенок.
Но и Хасару досталось. Бок окрасился красным, на лбу выступили бисеринки пота, а движения потеряли прежнюю силу. Южанин сдавал. И Лазариту пронзила догадка – мечи черпают силу от своих хозяев, и победу одержит не тот, кто лучше фехтует, а у кого хватит сил дожить до конца боя.
Ах, если бы здесь была вода. Много воды…
Девушка прислонилась к стене, чтобы не упасть, полоснула кинжалом по запястью и прикрыла глаза. Зарычал льолд – запах свежей крови пробудил его жажду, но меч и приказ хозяина все еще удерживали его на месте.
Кровь текла по руке и, повинуясь желанию ледяной, собиралась в плотное алое облако. Уплотнившись, облако вытянулось, заострилось на конце и сорвалось с места, беззвучно войдя точно в спину некроманта. Тот вздрогнул всем телом и замер, продолжая удерживать меч в руке. Широко распахнутыми глазами маг неверяще взглянул на свою грудь, а в следующее мгновение точным ударом Хасар снес ему голову.
Лазарита слабо улыбнулась – получилось! – и начала медленно оседать на пол. Последним осталось в сознании – дикий рев льолда и наваливающаяся сверху тяжесть.
Хасар пнул слетевшую голову, и та, подскочив несколько раз, укатилась в дальний угол пещеры. Даже не верилось – получилось! Ноги гудели, будто он бежал целый день, во рту пересохло от потери крови, а бок горел огнем. Но это все ерунда. Главное, жив, а пожиратель падали там, где ему и следует быть.
Дикий рев ударил по ушам. Хасар оглянулся, и ужас морозом прошелся по нервам – уцелевший льолд бросился на Лазариту.
Он не помнил, что кричал, когда, вцепившись в шею твари, оттаскивал ее от ледяной. А потом просто бил. Ногами, не выбирая куда, и перед глазами стояло застывшее лицо любимой. Очнулся, сжимая в руках что-то теплое. Взглянул и брезгливо выбросил в полумрак истекающее кровью сердце.
Кое-как оттер руки и шагнул к ледяной. Наклонился, поднял ее и отнес в пустой угол пещеры. Сел, усадив девушку на колени, и принялся укачивать, как ребенка.
