Он так устал…
Губами коснулся холодной кожи на шее и спустя несколько томительных секунд уловил слабый толчок пульса. Жива! Глаза предательски защипало, он с трудом сглотнул появившийся в горле комок. Только какая же она холодная, его ледяная.
Надо согреть, но как? Осторожно опустил легкое тело на камень, подошел к трупам. Стащил плащ, отрезав запачканный верх. Получившимся покрывалом укутал Лазариту, снова усадив к себе на колени, и крепко обнял.
«Дурак!» – тут же обругал себя. Плащ не поможет. На память пришло единственное, что он может сделать для девушки. Хасар сдвинул Лазариту чуть в сторону. Пальцами коснулся раны на боку и, морщась, расширил края, подставив ладонь ковшиком под потекшую кровь.
Набрав достаточное количество, он поднес руку к губам девушки, приоткрыл ей рот и принялся вливать теплую кровь. Память не подвела. Слова ритуала сами лились из его уст, ожившие руны проступали на коже рук.
– Пей, – то ли попросил, то ли приказал он, и ледяная, резко вздохнув, принялась жадно глотать кровь. Он видел, как розовеет кожа на ее лице, чувствовал, как теплеет тело, слушал ставшее ровным дыхание.
– Спи, любимая. – Хасар коснулся губами ее лба, затем привалился спиной к скале и прошептал: – Я тоже посплю. Устал сегодня.
Глава 38
Бой у каждого свой
На трупы мы наткнулись примерно через полчаса быстрой ходьбы по извилистому лабиринту ходов, окружающих рубежи. Я давно уже потеряла направление и шла, не отрывая взгляда от спины Лайза.
Быстрый шаг, каменные стены и голова, полная отвратительно радостных мыслей. Так и хотелось сказать самой себе: «Княжна, я вас не понимаю. Совсем. Вы практически обручены, имеется жених, и что это за новое веяние – целоваться с другим мужчиной?»
Как было бы легко обвинить во всем Лайза. Заставить себя поверить, что ничего не произошло. Один поцелуй – такая мелочь.
Княжна, будем откровенны. То, что произошло, выходит за рамки просто поцелуя.
Я ощутила, как вновь запылали щеки. Стало жарко, и захотелось пить. А вот ладони, наоборот, заледенели, и мысли стали такими откровенными…
Да если бы не трупы вокруг и холодный пол, кто знает, до чего мы дошли бы, до каких пределов, если этих самых пределов в тот момент не наблюдалось. Этакая ледяная романтика – поверженные враги, кровь на одежде, растянутые мышцы и завершающий аккорд – поцелуй любимого!
«Почему любимого?» – возмутилась я.
Внутренний голос хихикнул в ответ.
Я вспомнила, как сгорала в объятиях, каким чувственным стало тело, как оно отзывалось на прикосновения Лайза. И с пугающей четкостью я осознала: еще раз – и падение станет реальностью.
Это безумие! Но какое сладкое!
Я с ненавистью уставилась на спину Лайза. Да как он смеет?! Между прочим, я княжна. И почти замужем. Выбор сделан. И почему я, собственно, должна переживать? У меня есть Торес. Умный, воспитанный, понимающий. И целуется он… хм, хорошо. Нет, просто отлично. И с ним я чувствую себя уверенно и спокойно. Разве это плохо?
«Но с ним ты никогда не сгорала от любви».
Внутренний голос, поганец, никак не мог успокоиться. Пришлось прикрикнуть на саму себя. Ишь разошелся. Так ведь и до греха дойти недолго или до сумасшествия.
Я все больше убеждала себя, что нечего тут думать. Страсть в семейной жизни хороша, но в меру. Пылать, любить, ненавидеть и снова любить? Так с ума сойти можно. Да и воспитывали меня по-другому, и семейную жизнь я представляла иначе. Доброжелательность, доверие, участие в делах друг друга и милые знаки внимания.
Я прекрасно понимала, почему полюбила Тореса. Первый ледяной в моей жизни. Можно сказать, ожившая сказка. Принц холода и одновременно защитник, спаситель. Он был рядом, когда я делала первые шаги на трудной дороге под названием
