звании.
Как ни странно, на входе никто не предложил мне сдать пистолет. В нем оставалось всего пять патронов, но, по моим представлениям, этого должно было хватить на всех находившихся в комнате.
– Расслабьтесь. – Старик довольно ехидно ухмыльнулся. – Вижу, вы не забыли вашего друга Авраама. Он вас тоже. Мир? Виски, бренди, коньяк?
– Этот тип чуть не пристрелил меня, – охотно наябедничал я. – По какой-то причине я не чувствую себя в безопасности в одном помещении с ним. И пить с ним не хочу.
– А он и не будет, он на службе, – радостно возвестил хозяин. – Пить вы будете со мной. – Жестом руки барон отослал из кабинета Грея, аккуратно прикрывшего за собой тяжелую дверь, и поставил на стол бутылку угрожающе древнего вида.
Я счел, что мое положение недостаточно прочно для того, чтобы отказываться от знаков внимания столь влиятельной персоны, и уселся в кресло напротив старика. Тот плеснул немного темно-коричневого зелья себе, затем мне и поднял стакан, намереваясь произнести тост:
– Итак, за вас.
Стаканы дзинькнули, соприкоснувшись.
– За вас,
Скотч застрял в горле, а рука нырнула вниз, к кобуре. Я полагал, что чертовски быстр, и уже не раз доказал это себе на протяжении последних месяцев. Но за ту долю секунды, что мои пальцы тянулись к оружию, сознание зафиксировало дуло пистолета, смотрящего мне прямо в лицо. Мозг отдал команду «отбой» рефлексам, и я замер, неловко обмякнув в кресле. Авраам с некоторым сожалением посмотрел мне в глаза и перевел вопросительный взгляд на босса. Тот раздраженно кивнул, и пистолет исчез так же быстро, как и появился.
– Как вы можете убедиться, – барон был явно раздосадован началом беседы, – полковник Стокс мог без труда лишить вас жизни несколько часов назад, но не собирался этого делать. Собственно, вы живы именно благодаря ему. Ради вашего спасения нам пришлось прервать достаточно сложную операцию по внедрению и вырезать целую банду идиотов. Что, скорее всего, приведет к войне в ближайшие сорок восемь часов.
– Два месяца, – процедил полковник, который с виду был младше меня года на три. – Два месяца с этими животными.
Старик устало посмотрел на него:
– Да, два месяца, Авраам. И я уверен, что в твоей жизни, если мы доживем до конца недели, будет еще немало впустую потраченного времени и разочарований. Как это было в моей. Мудрость в том, чтобы оставлять подобные моменты позади и извлекать уроки. Во всяком случае, я утешаю себя именно этим.
– Где вы это слышали? – Барон внезапно обратился ко мне. – Она не собиралась вам говорить.
Насколько я знал, у нас имелась лишь одна общая знакомая, хотя то, что моя скромная особа была предметом неких обсуждений между ней и хозяином Мадагаскара, стало очередной новостью. Я не понимал, на чьей стороне старик, но тайны и загадки изрядно мне надоели.
– Меня так назвали занятные розовоглазые инопланетники. Перед тем как попытались убить в Спейстауне.
Теперь уже я мог наслаждаться произведенным эффектом. Глаза барона практически вылезли на лоб, а у его подручного, наоборот, сузились до состояния двух щелочек.
– Разрушители здесь, на Земле? В Спейстауне? – Старик горестно вздохнул и печально посмотрел на полковника. – Кажется, мы неправильно оценили ситуацию. Все гораздо, гораздо хуже. А мы не готовы. Еще бы пара месяцев…
Мысли человека в униформе, похоже, были достаточно далеко от стратегического планирования:
– Ты убил Разрушителя? Как?
Мне даже послышался намек на уважение в его голосе.
– Свернул шею, – небрежно сказал я. Страсть к правде в итоге возобладала, и я неохотно процедил следом: – Он успел пырнуть меня в плечо и сломать ногу. С ним заявились еще двое, но не стали меня добивать, просто ушли.
– Да-да, – пробормотал барон. – Они хотели убедиться, конечно. Возможно, все не настолько плохо. Это не их война, им просто нравится охотиться на сильных.
– За последние несколько дней меня пытались убить трижды, – несколько агрессивно вклинился я. – Какие-то инопланетники в Спейстауне, выряженные в черных гвардейцев варамайи в Хоуптауне и целая толпа отморозков здесь. То, что вы там сейчас прокручиваете в своем мозгу, наверняка крайне занимательно. Для вас. Мне же хотелось бы понять, что, мать вашу, происходит.
