собственных воззрений, было бессмысленно.
– И где же остальное воинство? – поинтересовался я вместо этого.
– В данный момент оно занимается вашей новой подругой, – холодно пояснил Фан Бао. – К ней пришлось послать больше людей, ведь у нее есть оружие. А у вас при себе только нож. Мы не можем просто убить заместителя шерифа и «ученого» с Земли, да еще и агента АСР. Нам здесь еще пару месяцев ошиваться, и ваша смерть может скомпрометировать доктора Сото. А у нас на него большие планы. Но раз уж вы так удачно начали спариваться, то сами подарили нам немного банальный, но всегда работающий сюжет – между любовниками возникает ссора, она убивает его, а потом и себя. Предпочтительно именно в такой последовательности, чтобы история звучала достаточно стыдно для местных властей и у шерифа не возникло желания в ней копаться. Объект расследования АСР мертв, вы мертвы, доктор Сото ни в чем не виноват. Ведь если подумать, он в это время находился на севере, следил за подозрительным профессором, у которого вследствие этого тоже на всякий случай появляется алиби в лице высокопоставленного агента. С шерифом разберемся непосредственно перед отъездом. Ну а после несчастного случая со стариком Честерфилдом на Земле история и вовсе сойдет на нет. К вам у меня лишь один вопрос: где Книга? Понимаю, вы сейчас скажете, что она уничтожена взрывом. Но, боюсь, мое руководство настаивает на доказательствах. Будет крайне досадно, если через какое-то время вновь всплывут потомки двадцати четырех и примутся нам мешать. Нужно убедиться, что прерваны все ветви. Поэтому перед тем, как вы умрете, нам придется посвятить какое-то время пыткам.
– Отличный план, – снова оценил я усердие своего собеседника. – Боюсь, в нем есть только одно небольшое упущение.
– И какое же? – снисходительно поинтересовался профессор.
– Вижу, вы понятия не имеете о том, как двадцать четыре клана превратились в четырнадцать.
Не могу сказать, что это оказалось так уж легко. Их натаскивали именно на убийство, и куда дольше меня. Но в моем новом мире все определяли рефлексы, которые нельзя прокачать. Они считали себя фидатами, пришедшими убивать такого же фидата. Что ж, в этом они ошиблись. И совершили еще большую ошибку, решив, что смогут сначала скрутить меня для пыток. В то время как профессор вещал в духе злодея из дешевого боевика, который треплется до тех пор, пока главный герой не снесет ему голову метким выстрелом из револьвера, спрятанного где-то за мочкой уха или между пальцев ног, шестерка медленно сдвигалась по кругу, замыкая кольцо. Очевидно, они меня совсем не уважали. Или думали, что я ослеп. И даже в мыслях не держали, что жертва может напасть первой.
Они не принесли с собой никакого оружия – обилие синяков, переломов или пара десятков колотых ран не вписывались в их историю. А вот я захватил неплохой охотничий нож, доставшийся в комплекте с винтовками. Похоже, никто в комнате не ожидал, что он даст мне большое преимущество в рукопашной. Поэтому я просто метнул клинок в грудь ближайшего китайца. В их представлении о паритете наших рефлексов тот мог увернуться или хотя бы закрыться рукой от фатального удара. В реальном же мире лезвие пробило грудину прежде, чем кто-либо из шестерки успел шелохнуться.
Остальное заняло несколько секунд. Последний раз я дрался против группы почти три месяца назад на Мадагаскаре, и те были вооружены, пусть и не являлись фидатами. Барон оказался прав – с тех пор я стал значительно быстрее и сильнее. Оставшиеся пять кинулись на меня практически синхронно, лишив надежды поучаствовать в одной из тех киношных сцен, где злодеи нападают на главного героя по одному, в то время как товарищи просто стоят вокруг и корчат страшные рожи, ожидая своей очереди. Не знаю, зачем их учили групповому бою, но спонтанностью в действиях «футболистов» не пахло – каждый удар наносился с расчетом поразить определенный участок тела жертвы и при этом не помешать товарищу заниматься другим. Арифметика была несложной – их двадцать конечностей на мои четыре.
Двое попытались снести меня с ног лоукиками, направленными в коленную чашечку и голеностоп, стоявший за спиной – в прыжке сломать мне коленом позвоночник, еще один – разбить голову чудовищным ударом ноги, а тип слева – захватить руку – не иначе чтобы провести болевой. В отличие от них я не был столь силен в тактике, поэтому не стал пытаться парировать их удары, а просто прыгнул на типа слева, на долю секунды, наверное, порадовавшемуся тому факту, что я позволил ему схватить себя за руку. На болевой юноше, правда, времени не хватило – мой кулак с лету разбил ему гортань. Я же успел швырнуть труп на прыгуна, приземлившегося туда, где я только что стоял, и продемонстрировал его товарищу, что такое по-настоящему быстрый лоукик, также исключив того из игры. Оставшаяся на ногах троица теперь была вынуждена атаковать спереди, что ожидаемо не принесло ей никакого успеха.
Ломая шею последнему, я краем глаза заметил, как профессор метнулся в дверь. Крайне неспортивно с его стороны, и это после того, как он привел свою молодежную команду на убой. Несмотря на лишний вес, он тоже был фидат, и догнать его удалось лишь метров через триста. Скрыться неудавшийся палач пытался в ближайшем поселке, но до того оставалось еще не меньше
