наших имперских скафандрах нам на орбиту не попасть, а в ганрайских – тем более.
– Погодите… – Дейлани уперла руки в боки и уставилась себе под ноги. – Погодите минуточку. Это же научно- исследовательский корабль.
– Да, – ответил я, вопросительно вскинув бровь.
– Значит, здесь должны иметься спутники.
Мне захотелось расцеловать ее.
– Потому-то, лейтенант, я все время таскаю вас за собой. Нилс, отыщите терминал и узнайте, где находится отсек баллистических аппаратов.
– Их спутник наверняка преспокойно болтается на орбите, – проворчал он, встряхнув головой.
– Наверняка он был не один.
– Он просто должен находиться на орбите – откуда еще они могли взять карты?
– Неважно, энсин. Выполняйте.
Нилс нажал кнопку, и лифт тронулся с места.
– Исследовательские спутники не предназначены для людей, – напомнил он.
– Вот это мы и проверим. Придется нам проявить изобретательность. – Сам я старался думать как можно быстрее.
– Это я уже слышал.
Баллистический пусковой отсек представлял собой практически стартовую шахту. Узкий коридор прямоугольного сечения вел прямо к спутнику, который, на первый взгляд, был уже снаряжен для запуска. Нилс сразу бросился к пульту управления.
Приборное отделение спутника оказалось тесным, но не настолько, как я боялся. Мы все могли поместиться туда, и даже оставалось место для необходимых припасов. Будет чертовски тесно, нам придется находиться чуть ли не в интимной близости друг к дружке – но лишь в том случае, если мы справимся с подготовкой.
– Здесь нет даже регенератора воздуха, – сказала Дейлани. – И прочего жизнеобеспечения. Это все равно, что вылететь в космос в железном ящике.
Она попала в самую точку.
– Придумаем что-нибудь. – Я пригнулся и полез внутрь.
– Всего-то дел – засунуть сюда «спальники», – ухмыльнулся Нилс. Это была, конечно же, шутка. Может быть, с относительно компактными эвагардскими «спальниками» это и получилось бы, но не с громоздкими ганрайскими.
И сделать большой запас воздуха мы тоже не могли. От силы на двадцать четыре часа для четверых. Нам же требовалось гораздо больше времени. И еще, нам нужно было как-то поддерживать температуру. И устроить хоть какую-то вентиляцию.
Дейлани была права – моя идея была не из лучших.
– Выбраться с планеты, конечно, было бы очень хорошо, – сказала она, – но не за тем, чтобы сдохнуть на орбите. Ничего не выйдет. Эта штука не предназначена для пассажиров. Тут места только для того, чтобы техник мог влезть и работать, если что-то сломается.
Ничего нового для себя я не услышал.
– Режим полетного сна мы использовать не можем; в бодрствующем состоянии лететь нельзя. Что у нас остается? Как насчет медицинского стазиса?
Дейлани растерянно заморгала.
– Вы хотите сказать, что Содружество использует такую аппаратуру?
– Конечно.
– Вы согласны ей довериться?
– А разве у нас есть выбор?
– НМС поддерживает жизнь самое большее часов двести. Потому его и назвали неотложным. Не хочется даже и думать о том, что случится, если пробыть в нем слишком долго.
Я пожал плечами.
– Двести часов – намного дольше, чем мы продержимся здесь. К тому же нам не понадобятся ни тепло, ни воздух.
Она посмотрела на меня, будто прикидывала что-то в уме.
– Вы хотите всунуть сюда четыре стазис-модуля?
– Мы с вами вполне можем влезть в один.
