Дейлани взяла горючее, а Салмагард попыталась изобразить из себя героя и оттянуть врагов на себя, давая тем самым лейтенанту время удрать и спасти меня и Нилса.
Я решил, что с точки зрения военной службы такое поведение следует считать самым подобающим и достойным.
Но с ее стороны было наивно считать, что смерти достаточно для того, чтобы решить все проблемы. Мало кому удается отделаться так легко.
Жизнь Салмагард прервалась совсем недавно.
Именно для таких случаев императрица и даровала нам стазисную технологию: эвагардская медицина могла лечить практически любые травмы и заболевания, за редкими исключениями. Если я смогу в ближайшие несколько минут, пока мозг в основном цел, дотащить девушку до спутника, то Империя, вероятнее всего, сможет на досуге вернуть ее к жизни.
Пусть я и не настоящий адмирал, но я не согласен мириться со смертью людей, оказавшихся под моим началом.
Я попытался поднять девушку, но не смог. Меня трясло, как лист на ветру. Удача покидала меня вместе с силами, но я пока не был намерен сдаваться. Пусть руки ослабели, но, может быть, спина справится? Я выпустил ракетницу и взвалил Салмагард на плечи. Она была вовсе не крупной. Скорее миниатюрной. Собравшись с силами, я смог встать на ноги.
Возвращаться тем же путем, каким я пришел, было нельзя. В той части корабля было полным-полно местных, и к тому же я запечатал ведущие туда люки.
Вокруг моих лодыжек обвились несколько щупалец зеленого тумана. Что ж, остается одно из двух – или наружу, или искать дорогу в лабиринтах корабля.
Между прочим, мой последний поход наружу никак нельзя считать неудачным.
Я закашлялся так, что сложился вдвое. Вес Салмагард прижал меня к палубе. Открыв глаза, я увидел кровь на лицевой пластине моего шлема – внутри – и тело Салмагард рядом на полу.
– Лейтенант, – хрипло выдохнул я, вновь включив комм.
– Слушаю! – Судя по голосу, Дейлани тоже чувствовала себя неважно.
Я вновь взвалил Салмагард на плечо и, сопровождаемый туманом, побрел из отсека.
– Мне нужно знать, где войти снаружи. Поближе к шахте. Самый короткий путь.
Впереди зияла пробоина в борту. К ней я и направился, испытывая подспудное ощущение, будто забыл что-то.
После мрака отключенной и отсоединенной от прочих части корабля звездный свет казался очень ярким. Он слепил глаза. Стены долины не загораживали поле зрения. Наверху висело местное зеленое солнце, а подле него я, как мне показалось, разглядел яркие голубые и розовые точки системы Демениса. Тут я споткнулся о край пробоины, и мы свалились на находившуюся внизу галерею.
– Лейтенант! – простонал я, подползая на четвереньках к Салмагард.
– Около шахты имеется технический люк.
– Разве он не завален? – Я в очередной раз взвалил рядового на плечи и начал подниматься на ноги.
– Разве вы не расчистили его?
Я вышел на открытое место, стал, уперся, насколько мог, ногами в склон корпуса корабля и уставился на стену долины.
– О… – Вот о чем я забыл: о таймере взрывателя моей мины.
Взрыв взметнул большое облако пыли и пара, чуть не сбившее меня с ног. В этом облаке выделялись многоногие силуэты, пролетавшие в нескольких сотнях метров над кораблем.
Разрушение не сопровождалось ни единым звуком и казалось очень медленным, как иногда случается во сне.
Корабль содрогнулся и просел на несколько сантиметров, и я вместе с ним. Стены впадины пришли в движение, стали осыпаться.
Когда же я двинулся вверх по корпусу корабля, все затряслось. Произошел второй взрыв – только это был не взрыв.
Минеральное образование вовсе не было образованием, равно как не было и гнездом.
Это был всего лишь кусок ноги ксеноса, размером превышавшего вдвое корабль колонистов.
Я думал, что мне уже довелось повидать самых крупных местных жителей, но теперь стало ясно, что мы не знаем о них ровным счетом ничего. Этот экземпляр был поистине колоссален.
То ли я смотрел на мать всех этих ксеносов, то ли просто на особь с редкостно хорошим аппетитом.
И я только что разбудил эту особь.
Нога поднималась из почвы, разбрасывая булыжники величиной в шаттл, словно песчинки. Камни и пауки сыпались на
