гражданские – для самозащиты.
– Пусть лежит. По крайней мере, будет меньше оснований заподозрить нас во враждебных намерениях.
– Так некому нас подозревать, – совсем убитым голосом сказала Дейлани.
– Лейтенант, корабль большой. Сами же видели, что трупов нигде нет. Значит, если бой и случился, после него кто-то навел порядок.
– Не похоже, чтобы тут наводили порядок, – возразила она. – Вы же видели, что творится в помещениях, мимо которых мы проходили. Или здесь была война, или кто-то взял корабль и встряхнул как следует. В общем, несчастье.
– Если и несчастье, то со своими властями, а мы тут гости. Нам в этот лифт?
– Нет, в машинное отделение лучше попасть по этой лестнице.
– Вы уверены, что запросили нужный путь?
– Откуда я знаю? – недовольно отозвался Нилс.
Когда мы добрались туда, то растерялись еще больше. Мы пребывали в полной уверенности в том, что корабль разгерметизировали, чтобы провести какой-то ремонт – например, отрегулировать систему контроля температуры, – и я очень рассчитывал обнаружить здесь механиков в вакуум-скафандрах, занимающихся своим делом.
Но мы не увидели ничего, кроме пустых помещений и пультов, за которыми не было ни души. Люки в реакторный зал были распахнуты настежь. Кое-что и здесь валялось на полу, но в целом обстановка казалась нормальной. Не было здесь ни крови, ни каких-либо следов стрельбы. Все вроде бы находилось на местах. Даже кресла перед пультами были аккуратно повернуты и казались совершенно чистыми.
– Неужели мы так ничего и не найдем? – надрывно произнес Нилс.
– Мы уже нашли все, что нужно, энсин. Пульты подключены к системе и работают. Включите герметизацию и дайте в корабль воздух, пока он не закончился у вас.
– А это можно?
– Не вижу никого, кто запретил бы нам это, – ответил я, пожав плечами. – Если кто-нибудь будет вас останавливать, свяжитесь со мною. Я с ним поговорю.
– И думать не хочу о всяких там политических последствиях. Я просто исполняю приказы.
– Делайте, что он говорит, – сказала ему Дейлани.
– Исполняю приказы, – твердо повторил Нилс. – Вот именно. Потому что на всем протяжении человеческой истории этим чаще всего и оправдывались.
Я пропустил его бурчание мимо ушей: если ему это нужно, чтобы собраться с духом, значит, пусть бурчит.
Повернувшись к Салмагард, я заметил, что она смотрит на табло расхода воздуха. Мы подошли к опасной черте. Оставалось надеяться, что Нилс разберется с ганрайской системой раньше, чем посинеет от удушья.
– Рядовой, как ваше состояние?
– Стараюсь беречь кислород, сэр.
– Присмотрите за энсином, пока он будет работать. Лейтенант, за мной.
– Куда мы идем?
– Нужно осмотреться вокруг. Остаемся на связи.
Кое-где лежали инструменты, будто их тут забыли. Разбитый монитор. В некоторых переборках рядом с воздушным шлюзом виднелись щербины, и там же мы обнаружили труп.
– Он ведь не может быть живым, правда? – произнесла Дейлани.
Мы стояли в открытом нараспашку дверном проеме, ведущем в зал управления. В дальнем углу, в кресле, спиной к нам, сидел человек. Мы не увидели бы его, если бы я не разглядел свешивающуюся с подлокотника расслабленную кисть руки.
– Разве что на нем невидимый вакуум-скафандр, – ответил я.
– Скорее всего, он умер еще до разгерметизации.
– С вами не поспоришь. Вот и костюм лежит, – указал я.
– Адмирал, я вошел в систему, – доложил через комм Нилс.
– Так держать, энсин. С вами все в порядке?
– Еще несколько минут продержусь, – ответил он, явно думая о другом.
– А вы, рядовой?
– Четыре процента.
