– А вы не верили!! – крикнула в мужские лица, выражение которых уже начало меняться. – Смеялись надо мной! Мой муж Свем – самый сильный и храбрый охотник! Он вернулся, и теперь вы не имееете права отдать меня другому!
– Свем, это точно ты? – осторожно спросил Урам Полторы Ноги. Четыре года назад в битве с соседним племенем
– Я, Урам, – ответил Свем. – Помнишь, как мы пацанами гнездо шершней разорили, а потом от них в речку ныряли, под водой прятались, дышали через камышинки?
– Помню!! – заорал кухар и, засунув за пояс здоровенный кухарский нож, коим, видимо, собирался отбиваться от восставшего из могилы мертвяка, полез обниматься.
Тут уж и с остальных словно слетело наваждение. Обниматься не обнимались, но обступили Свема плотно, и всякий норовил хотя бы дотронуться до чудной гладкой, меняющей расцветку, одежды охотника, удивительного закрытого мешка с лямками у него за спиной и вовсе непонятного длинного предмета, висевшего на ремне через плечо. Посыпались вопросы.
– Где ты был, Свем?
– Чья это на тебе шкура? Что-то не видывал я таких зверей…
– А это что?
– Что в мешке? Покажи!
Свем сначала пытался отвечать, но быстро понял, что так дело не пойдёт.
– Слушайте меня! – поднял он голос. – У меня для всех важные новости! Дождёмся, когда вечером охотники и вождь вернутся, соберётся всё племя и зажжём Общий Костёр. Тогда я всё расскажу, и каждый сможет спросить меня, о чём хочет. А сейчас мы с женой уходим к себе в шатёр. Я по ней соскучился. И она по мне тоже. Кто зря побеспокоит, сильно обижусь. Вы меня знаете.
Весть о том, что Свем Одиночка, считавшийся пропавшим где-то на подступах к Хрустальной Горе, а, возможно, и утащенный демонами в её зловещие глубины, вернулся, стала главной вестью дня. Но ещё до того, как зажгли Общий Костёр и у него собралось племя, к шатру Свема Одиночки и Глемы вразвалку подошёл Рафт Большой – охотник, к которому должна была перейти жена Свема, не вернись он вовремя.
Свем сидел, точнее, полулежал снаружи и доедал ложкой из миски вкусную похлёбку, которую только что под его бдительными руководством приготовила Глема из рюкзачных запасов. Сама Глема, не выдержав, убежала хвастаться небывалыми подарками мужа – ручным зеркалом, красивейшим ожерельем из чудных, прозрачных, будто сияющих собственным светом камней, лёгкого, прочного и удобного гребня для волос и другими.
– Вернулся, значит, – пробурчал Рафт, остановившись в шаге от Свема и заложив могучие, сплошь заросшие густыми чёрными волосами руки за пояс.
– Здравствуй, Рафт, – спокойно произнёс Свем. – Присаживайся. Есть хочешь?
– Сыт. Глема должна была перейти ко мне. Уже завтра.
– И что? – Свем демонстративно медленно облизал ложку, положил в миску, отставил. Открутил крышку фляги, напился.
– Зачем ты вернулся? – Рафт явно собирался довести разговор до конца. – Мужчины, которым нужны их жёны, не бросают их так надолго.
– Откуда тебе знать, что делают и чего не делают мужчины, Рафт? – Свем потянулся и быстрым, едва уловимым движением поднялся на ноги. – Ведь ты к ним не относишься. Хотя с виду вроде и похож.
Свему уже надоел этот дурак. История была стара, как мир. Они с Рафтом никогда не соперничали напрямую, у гиганта-охотника была своя жена. Но, как Свем уже знал от Глемы, она утонула, неосторожно купаясь в реке, и Глеме суждено было стать женой Рафта, если бы не вернулся Свем. Но он вернулся.
Рафт зарычал, его рука метнулась к ножу на поясе. Нож был не каменный – железный, большая редкость и ценность у каладов, но Свем не захотел смотреть, как он будет выглядеть в руке его соперника. И даже не стал думать о том, что Рафт настолько
