– Платите, если хотите меня обидеть, – насупилась Гория.
– Вовсе не хотим. Но…
– Никаких «но», – отрезала Гория. – Я сказала, за счёт города, значит, за счёт города.
Осматривать городские укрепления Гория тоже повела Отряд сама. На этот раз они разделились. На постоялом дворе – устраиваться, готовить обед и присматривать за раненым Свемом Одиночкой (а заодно и вещами, чего уж там) остались фея Нэла, Оля Ефремова, Влад Борисов и робот Рурик. Остальные отправились на стены. Собственно, безо всякого осмотра было ясно, что в случае нападения тех же айсов город защитить не удастся. За всё время, что они уже провели в городе, им встретились, не считая Гории и хозяйки постоялого двора, ещё только две женщины. Одна глубокая, едва передвигающаяся с помощью клюки старуха, не обратившая на них ни малейшего внимания, и одна неопределённых лет, обмотанная каким-то серым тряпьём и явно повредившаяся в уме (она стояла посреди мостовой на пересечении двух улиц и что-то страстно бормотала, жестикулировала, коротко и жутко хихикала, глядя прямо перед собой глубоко ввалившимися глазами). И один мужчина – молодой, но без ноги, отрезанной по самый пах, на костылях. Лишь заметив людей, он ускорил свой ковыляющий ход, поспешно, насколько это возможно, пересёк переулок и скрылся из глаз. В его правой, крепко вцепившейся в перекладину костыля руке была сплетённая из верёвок сетка-авоська, в которой болталось с десяток напоминающих картошку, измазанных землёй клубней.
– Куда это он? – спросил Валерка Стихарь и тут же догадался: – Боится, что отберём?
– Да, – сказала Гория. – С едой плохо. Нам удалось сделать кое-какие запасы на зиму, но этого явно не хватит. Поэтому все, кто может, сейчас на охоте в холмах вокруг города и рыбачат в море. Если повезёт и не нападут уйсы, доживём до весны.
Они стояли на участке восточной стены и смотрели на море. День был в разгаре. В небе, плотно забитом облаками, время от времени проглядывало солнце, и тогда море волшебно и красиво серебрилось, почти заставляя забыть о той опасности, которая вот-вот могла оттуда явиться.
– Они ведь могут и не напасть, – задумчиво произнёс Карл Хейниц.
– Ты это к чему? – спросил Валерка.
Оба солдата, чтобы не мешать и не толкаться (ширина стены не превышала двух шагов), отошли в сторону.
– Думаю о том, как бы провести разведку. И не могу придумать. Будь дело на суше…
– Да, по морю ножками только Христос мог ходить, – согласился ростовчанин.
– Ещё Пётр, – сказал Карл. – Но недолго.
– Какой Пётр? – не понял Валерка.
– Апостол.
– Понятно. А почему недолго?
– Испугался. Ты что, Евангелие не читал?
– Как тебе сказать… – Валерке почему-то не хотелось признаваться в том, что он, действительно, не читал Евангелия, и теперь ростовчанин старался быстро сообразить, как ему уйти от прямого ответа. И тут его осенило.
– О! – воскликнул он радостно. – Придумал!
– Что?
– Как провести разведку.
– Ну?
Валерка коротко изложил свою мысль.
– А что, – сказал Карл и засмеялся. – Может получиться! Пошли, расскажешь.
Велга и Дитц выслушали Стихаря внимательно, но поначалу не испытали большого энтузиазма.
– Насколько я понимаю, он для этого не предназначен, – задумчиво произнёс Хельмут. – Рухнет с высоты в воду – и капут. И ему, и тебе.
– Я самый лёгкий среди всех нас, – напомнил Валерка и в доказательство попрыгал на месте. – Даже Нэла вряд ли тяжелее, хотя у неё и аппетитные формы. Разве что Оля. Но какой из неё разведчик? Да и вообще, посылать на это женщин… Нет, я лучше всех подхожу, вы и сами это понимаете.
– Хм… – Велга характерным жестом потёр подбородок.
– Вспомните, как Рурик Свема тащил всю дорогу и нас на обрыв поднимал. Шикарно! А ежели что, я плаваю, как рыба. На спор в Ростове Дон переплывал туда и обратно. Два раза.
– Ладно, – сказал Велга. – Где наша не пропадала. Толк и впрямь может быть. А, Хельмут?
– Пожалуй, – согласился обер-лейтенант. – Воздушная да ещё и морская разведка – это то, что нужно. В открытом море не
