Парень с чёлкой отвернул от саркофага электронную «пушку».
– Виссарионович, укол триметазидина!
Толстяк-лаборант раскрыл один из боксов, вытащил кейс с набором медицинских препаратов.
Лаборант Гарик открыл крышку саркофага.
Виссарионович сделал Дарье укол в плечо.
Через минуту она открыла глаза.
Потапов наклонился к ней, погладил пальцами лоб девушки.
– Ты свободна!
– Что? – едва слышно прошептала она.
– Ты свободна! «Закладка» разряжена! Тебе теперь ничто не угрожает! Можешь встать?
Дарья слепо пошевелила руками, Потапов помог ей сесть.
– Голова кружится…
– Это после анестезии. Командир, дайте ей чего-нибудь укрепляющего.
– Можно вколоть пару кубиков допамината, – сказал Гарик.
– Давай, – согласился Юрий Филиппович.
Дарье сделали ещё один укол. Потапов помог ей выбраться из саркофага, усадил на один из стульев у стены.
– Посиди минутку, сейчас тебе станет легче.
– А ты?
– Мне нужно пройти ту же процедуру, проконтролируешь?
Дарья собралась с силами, кивнула, лицо у неё начало розоветь, приобретая естественный цвет: укол подействовал.
Потапов сунул ей пистолет.
– Держи, он уже снят с предохранителя, осталось только спустить курок. Увидишь, что они хитрят, стреляй!
Девушка неуверенно сморщилась, берясь за рукоять «калаша».
– Я никогда в жизни не стреляла…
– Может, и не придётся. Но всё будет зависеть от тебя, если ты хочешь, чтобы и меня освободили от мины «света».
– Хорошо.
В дверь начали снова бить чем-то тяжёлым, сквозь неё просочилась волна криков:
– Открывайте… (неразборчивый мат)… сейчас будем взрывать!
– Начинаем, – подошёл Потапов к саркофагу, с трудом забрался в него, не снимая обуви; макушка упёрлась в стенку керамического корыта, аппарат оказался коротким для него. – Поторопитесь!
Лаборанты засуетились, надевая манжеты датчиков и электродов на руки пациента.
Потапов поймал тёмный взгляд парня с чёлкой, схватил его за руку, притянул к себе.
– Слушай внимательно! Я за тобой давно наблюдаю. Выбрось из головы гнусные замыслы! Сделаешь что-нибудь не так, уколешь не тот препарат – жизнь твоя оборвётся! Я не шучу! Понял?!
Лицо парня покрылось бисеринками пота, зрачки расширились, превращая глаза в чёрные ямы, он кивнул с деланым смешком:
– Не дурак, понял.
Потапов отпустил руку лаборанта, посмотрел на главного дирижёра лаборатории.
– Меня усыплять не надо! Работайте так, будто я уже сплю.
Сотрудники лаборатории переглянулись.
– Но программа может активизироваться… – не выдержал лысый Виссарионович, – нервный импульс инициирует процесс…
– Не инициирует, я умею снижать активность нервных импульсов и снижать ритм сердца. Начинайте!
Юрий Филиппович покачал головой, но знак помощникам дал.
Колпак саркофага отрезал Потапова от внешнего мира.
Подошла Дарья, неумело держа пистолет в левой руке, наклонилась, положила ладошку на прозрачную крышку.
– Не волнуйся, Миша, я прослежу.
Он улыбнулся и начал приводить себя в состояние «железной рубашки», позволяющее не чувствовать боли и уменьшать нервное напряжение. Сделать это удалось не сразу, но в конце концов он справился с волнением, и тело приобрело послушную
