надоест, – как только он это сказал, дверь камеры со скрипом открылась.
– Господи, – сказала Сара и крепко обняла Уилла. – До чего я рада тебя видеть! Как ты меня нашел, как проник внутрь?
Менденхолл отодвинул ее на шаг назад и поднял очки ночного видения.
– Знаешь, полковник так разозлился, что ты не пришла на встречу с ним и с его матерью, что прибыл лично надрать тебе задницу.
Тут Сара увидела двух человек, стоящих в двадцати футах от камеры. Эверетт поднял очки на лоб и начал стряхивать с плеч древесные щепки. Стоявший напротив нее тоже поднял очки.
– Странное у тебя общество в последнее время, – сказал Коллинз и перевел взгляд от Сары к человеку, силящемуся подняться с пола.
Сара пробежала по камере и так обняла его, как до сих пор никого не обнимала.
– Ну, ну, времени у нас мало, собери девушек.
Сара отодвинулась от Коллинза и посмотрела ему в глаза.
– Неужели вы здесь одни?
– Да, полковник, неужели?
Джек перевел взгляд на встающего, держась за решетку, человека.
– Джек, он прилетел специально, чтобы вызволить меня, – сказала Сара, взяв за руку Коллинза до того, как он вошел в камеру.
– Не сомневаюсь, – ответил Коллинз, высвободил руку из пальцев Сары, вошел внутрь и помог французу встать.
Эверетт, проходя мимо Сары, сунул ей в руку белый носовой платок.
– Если ты вдруг не заметила, нос у тебя сломан.
Сара взяла платок и коснулась больного места. Эверетт и Менденхолл вошли следом за Коллинзом и торопливо показали девушкам знаками, чтобы они не шумели и быстро уходили оттуда. Они были юными, но прекрасно понимали, что пора уходить. Шестнадцать девушек одновременно бросились к двери, оттолкнули с пути Джека с французом и, устроив свалку, протиснулись в коридор.
– Джек, ты не ответил мне. Вы по собственному почину устроили этот кавалерийский налет?
– Дорогая, думаю, единственный кавалерист здесь мертв уже около ста лет.
Эверетт прошел мимо нее и ошеломленного Фарбо, державшегося за плечо Джека, который выводил его из камеры.
– Отвечаю: у нас некомплект и, вероятно, уже нет работы.
Сара, шедшая следом за мужчинами и девушками, вздохнула.
– Опять, Джек?!
Девушки по очереди спускались через отверстие в полу. Это было мучительно медленно. Фарбо, которого поддерживал Коллинз, пришел в себя и недоуменно огляделся. Постарался сосредоточиться на лице Джека, потом увидел Менденхолла, опускавшего Сару в тесный пролом.
– Полковник, я думал, у тебя больше друзей, – пошутил Фарбо и скривился от боли.
– Да, но с этими тремя их у меня, Анри, на три больше, чем у тебя.
– Отлично, полковник, – сказал Фарбо, потом его голова снова повисла, и рука на плече Джека расслабилась.
Эверетт, наблюдавший за коридором, выглянул из-за угла.
– По лестнице кто-то спускается, и, похоже, Джек, с ним не трое друзей, а гораздо больше.
– Джентльмен, который спускается… не особенно приятная личность, полковник, – сказал Фарбо, снова пытаясь прояснить голову.
Коллинз помог ему обрести равновесие, потом оглянулся и кивнул Эверетту.
– Это твое мнение знатока?
– Конечно. Может, дашь мне… что-нибудь из… оружия… которое так любишь… носить… в большом количестве.
– Успокойся, Анри. Сейчас ты даже не сможешь увидеть, что я дал тебе. На тот случай, если не знаешь, у тебя сильное сотрясение мозга.
Фарбо, наконец, смог поднять голову и взглянул на Коллинза.
– И это… твое… медицинское… мнение знатока?
Джек покачал головой.
– Полковник, когда у человека из ушей идет кровь, диагноз совершенно ясен, – ответил Коллинз и поставил Фарбо за одной из
