– Я не надоел вам? Кто вы, может быть, спецназ?
– Этот тип никак не сдается, – сказал Менденхолл, и тут его сбил с ног взрыв, сотрясший большую лабораторию. Джек, Эверетт и Фарбо были ошеломлены, когда в дальней стене разверзлось большое отверстие, сбивая с полок банку за банкой. И прежде, чем они смогли среагировать, в новое отверстие запрыгнуло несколько человек.
– Джек, ты, видимо, разозлил его, – сказал Эверетт, встав на колено и открывая огонь туда, где эти люди укрылись. Загорелось несколько деревянных столов, добавив света в темную лабораторию.
Фарбо поднялся на дрожащих ногах и дважды выстрелил из «беретты». Внезапно в него попала пуля, и он упал со сквозной раной в руке.
– Больно! – крикнул он и пополз к Коллинзу, Эверетту и Менденхоллу. – Полковник, я потерял твое оружие.
– Ага, и заплатишь за него. Я расписался за этот пистолет! – сказал Коллинз, этими словами прорвался его гнев, вызванный отсутствием выхода из лаборатории.
Менденхолл снял две заполненных цветами мака бочки, чтобы укрываться за ними, а Эверетт и Коллинз копали осыпавшуюся землю. Уилл обернулся и увидел вверху маленькое отверстие. У них получалось.
– Джек!
– Черт возьми, лейтенант, веди девушек отсюда в туннель!
Коллинз прекратил работу на то время, чтобы прокричать эти слова. Сара опять ослушалась его приказа и вернулась, услышав взрыв, закрывший выход из лаборатории в трубу. Не услышав ее ответа, он снова принялся отбрасывать рыхлую землю.
– Она начинает слушаться приказов, как и мы, – сказал Эверетт, отбросив большой кусок деревянной балки. Заметил, что Коллинз от злости не способен ничего говорить.
Менденхолл сделал пять выстрелов и попал в одного из людей Гусмана через уже большое отверстие, где раньше просто недоставало нескольких досок.
– Вижу, джентльмены, вы в западне. Сдавайтесь, и тогда женщины смогут уйти свободно. Иначе они будут схвачены и освежеваны заживо еще до того, как подойдут к реке.
Джек понял, что это Гусман. Анаконда был одним из тех, кто спустился сверху.
– Смелый сукин сын, а? – сказал Фарбо и открыл огонь из карабина Коллинза. Пули попадали в полки наверху, где укрывался Гусман со своими людьми. Сквозь пламя горящего дерева Менденхолл видел, что банки на полках бьются. Потом разглядел, как образцы снадобья столетней давности льются на людей внизу.
Менденхолл сменил магазин в дымящемся «МП-5», полностью выжегшем глушитель, и навел автомат туда, откуда слышался голос Хуана Гусмана. Собрался стрелять и вдруг увидел руку, махнувшую из-за горящих столов. Потом понял, что тот человек не махал, когда из руки вылетел маленький предмет. Когда Уилл догадался, что это, глаза его расширились. Он резко встал и в мерцающем свете поймал гранату. И тут же бросил ее туда, откуда она вылетела.
– Ложись! – крикнул он, когда Анри лег подле него, увидев поразительную поимку в воздухе.
Граната взорвалась среди устроивших свалку, а теперь кричавших людей, разбросав части их тел во все стороны. Оставшиеся банки с образцами и несколько деревянных бочек с цветами разлетелись от угодивших в них осколков.
Менденхолл поднялся и расстрелял все тридцать патронов магазина туда, где люди были мертвы или корчились от боли.
– Ха! Не ждали этого, подонки?! Это вам за Райана! – крикнул Менденхолл, и тут Фарбо грубо потянул его на пол.
– Неужели Коллинз тебя так плохо учил? – спросил француз с маской боли и раздражения на лице.
– Я испытывал восторг, находясь здесь, полковник, вам надо бы уже понимать это, – ответил Уилл, заменяя пустой магазин полным.
– Если вы закончили, то нам здесь нужна помощь, – сказал Эверетт, продолжая расширять отверстие в верхней части завала.
– Иди, я прикрою нас, – сказал Анри, беря автомат у Менденхолла.
– Зачем? Я уложил их всех! – сказал Уилл, увидев, что Фарбо стреляет в пляшущий свет, отбрасываемый горящими столами и бочками.
– Очевидно, лейтенант, ты промахнулся кое в кого! – сказал Анри, выстрелив несколько раз в сторону только что вставшего человека. Менденхолл вместо того, чтобы помогать Джеку с Карлом, лег возле Фарбо. Увидел, как человек, бросивший гранату, упал, когда выпущенная французом очередь сразила его.
В той стороне, где взорвалась граната, раздавались крики боли – такие громкие, пронзительные, что всем четверым хотелось заткнуть уши. Они чувствовали запах горелой плоти, запах сухой листвы и чего-то непонятного – запах был лекарственным, и чем
