возразить было нечего. Да и до границы ареала обитания этих зверей порядка пятисот верст. Все же далековато.
Вот так и вышло, что после непродолжительной, но содержательной беседы напарники двинулись в путь. Разве что заправили КАЗ, благо запас топлива имелся на всех промежуточных стоянках.
Правда, теперь пришлось озаботиться проводником. Как таковой трассы уже не было. Имелись накатанные грунтовки и только. Днем еще можно отличить, какая из них наиболее популярна, а какая не очень. Сориентироваться на местности при помощи карты или обратиться за помощью к экипажу самолета. А вот ночью есть лишь одна возможность не запутаться в этом лабиринте – нанять проводника. Благо нашелся таковой, с великим трудом изъясняющийся на английском.
– Я спешу к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, – заметив, что Плужников открыл глаза, задорно продекламировал Петр.
– Я не спал. И предрассветные сумерки – это пока еще не поднявшееся в небо солнышко.
– Не стоит придираться.
– Да кой черт придираться! Дорога выматывает, уснуть невозможно. Тебе еще хорошо, ты хотя бы занят баранкой и постоянно пребываешь в напряжении, отчего куда проще бороться со сном. А каково мне? В сон клонит неодолимой силой, уснуть при такой тряске попросту нереально. Да еще и этот китаец, чтоб ему пусто было! Пастухов, тесновата кабина у твоего КАЗа для троих.
Плужников даже слегка поерзал, будто наседка, поудобнее устраивающаяся в гнезде.
– Я заметил. Хотя трое в кабине как бы и не предусматривались. Да еще и в таком обвесе.
Петр дернул плечами, словно встряхивая надетое на него снаряжение. Бронежилет, совмещенный с разгрузкой, где хранились четыре магазина по тридцать патронов к автомату Федорова. Маузер с четырьмя запасными обоймами. Пара браунингов в плечевых кобурах. Да еще и на поясе подсумки с гранатами. В смысле шумовыми и дымовыми, конечно.
Чтобы получить разрешение на серьезный арсенал стрелкового оружия, пришлось изрядно помучаться. О гранатах лучше было и не заикаться. Нет, с китайцами проблем никаких. Захотели бы – получили бы разрешение и на буксировку гаубицы. А вот монгольская сторона, читай японская, была куда более непреклонной. Ну да, хорошо хоть по стрелковому оружию добились уступок.
Так вот. Обвешанные снаряжением, напарники, конечно, значительно прибавили в объеме, но…
– Хм. Принимается, Иннокентий. Замечание вполне дельное. Следующую модель спроектируем с более просторной кабиной, – все же согласился Петр.
– Долго еще? – вздохнул штабс-капитан, имея в виду расстояние до промежуточной остановки.
– Спроси нашего проводника. Я на английском только того и знаю, что здравствуй и до свидания. – Петр кивнул в сторону китайца.
Короткий опрос показал, что вроде как недалеко. Но проводник выказал большую долю недоверия к самому себе. С одной стороны, вроде как он и признает места, проступающие в предрассветных сумерках. Но с другой – совершенно не уверен, что не ошибается.
– Это что же получается, мы заблудились? – выгнул бровь Петр.
– Вряд ли. Сам погляди, насколько хорошо наезжена дорога. Это скорее наш китаец не может поверить в происходящее. Наверняка на этот путь раньше он затрачивал несколько дней. А тут всего лишь за одну ночь добежали. Но знаешь, на будущее я бы все же воздержался от подобных выходок. Заблудиться проще пареной репы.
Что правда, то правда. Горы уже давно остались позади, и вокруг расстилалась бескрайняя степь. Хм. Вернее, она расстилалась, когда они на закате выезжали из Уланчаба. Сейчас же… Бог весть, то ли пустыня, то ли полупустыня. Так сразу и не поймешь. Растительность-то есть, но редкая. Песков же как таковых пока не видно. Все больше глина.
Н-да. Ну, ночью вообще мало что видно. А вот с рассветом… Вон он бархан. Ну точно такой, какие Петр по телевизору видел! Разве что ящерки, скользящей по песку, не хватает. А может, она и есть, да не рассмотреть с такого расстояния.
Кстати, дистанция быстро сокращается, и если не свернуть… Наезженный тракт упирается прямо в пустынного скитальца. Такое впечатление, что какой-то гигантский самосвал вывалил поперек дороги огромную кучу песка. Здравствуй, попа, Новый год.
Петр нажал на тормоз, и грузовик остановился, тут же на несколько секунд окутавшись клубами пыли. Когда пыльное облако снесло ветром, взору вновь открылся бархан, до которого было около сотни сажен. Ближе Петр подъезжать опасался. Кто его знает, что там может быть. Место для засады вполне подходящее. И даже совсем не обязательно именно на них, а так, на всякий случай. Ведь это наезженный тракт.
– Иннокентий, будь добр, поинтересуйся у нашего проводника, куда подевалась дорога? – попросил Петр.
– Он говорит, что ее накрыл песок, – перевел штабс-капитан.
– Вероятно, ты мне не поверишь, дружище, но я это уже понял. Где нам ее искать?
