холмов.
– Петр, только не глупи, – потребовал находящийся в кабине Плужников.
– Так «не расслабляйся» или «не глупи»? – зло огрызнулся Пастухов.
– Лучше все же не глупить, – раздался голос из сгущающихся сумерек.
И ладно бы у говорившего не было ни единого намека на акцент, росточком он выдался повыше среднестатистического монгола, а кривоногость отсутствовала напрочь. Нет. Если отбросить все эти странности, то его голос показался Петру знакомым.
– Клим Сергеевич? – все же уточнил он.
– Собственной персоной, – весьма бодро отозвался капитан Клюев.
– Ну слава богу, – спрыгивая на землю, облегченно произнес Петр. – Правда, непонятно, что контрразведчик делает на сопредельной территории. Вам вроде как пристало ловить шпионов и диверсантов в России-матушке, – все же не сдержавшись, удивленно закончил Пастухов.
– Ну, руководство у нас одно, вот и направляют на разные участки. Сегодня мы ловим иностранных разведчиков и диверсантов, завтра сами выступаем в их роли. Так сказать, круговорот в природе тайных операций. Здравствуй, Иннокентий, – пожимая руку вышедшему из кабины штабс-капитану, закончил Клюев.
– Здравствуй, Клим, – ответил тот своим неподражаемым басом.
– Как груз? – поинтересовался Клюев.
– Как ни странно, в целости и сохранности, – не удержавшись от недовольной ухмылки, ответил Плужников.
– Как говорится, получите и распишитесь, – жизнерадостно подтвердил Петр, а потом все же спросил: – Клим Сергеевич, а вы не в курсе, отчего это тут так оживленно? За неполные пятьсот верст мы уже дважды подверглись нападению бандитов.
– А чего вы хотели? Это торговый тракт, а местное население живет не так чтобы и богато. Не удивлюсь, если на вас напал какой-нибудь князек, материальное положение которого пошатнулось из-за внезапного падежа скота или налета беспокойных соседей. Тут бандитов в привычном понимании, считай, и нет.
– Это все лирика, – оборвал Плужников. – Груз сдаем здесь?
– Разумеется. Вот, знакомьтесь, – командир пулеметной роты капитан Сухэ-Батор.
– Кто-о? – не сдержал удивления Петр.
– Капитан, конечно, в Монголии личность известная, не каждому дается титул батор[9], но не знал, что о нем широко известно в России, – ответно удивился Климов.
– Да так, слышал от кого-то. Просто, можно сказать, единственный заочно знакомый мне монгол, и я с ним встречаюсь на этой дороге, – оправдался Петр.
– А где же еще должен быть тот, кому ненавистна японская тирания, как не в гуще событий? – пожал плечами капитан.
Петр про себя отметил, что речь его, пусть и с явным акцентом, поставлена довольно грамотно. Это говорило об образованности. Вот уж чего не ожидал от сына степей. Хотя… Не так просто получить офицерское звание, да еще и дослужиться до капитана. Это в гражданскую или в Первую мировую ввиду острого некомплекта на должности младшего комсостава выдвигались пусть и безграмотные, но талантливые бойцы. В мирных условиях такое неприемлемо.
– Я не хотел вас обидеть, – на всякий случай извинился Петр.
– И не обидели. Ну что, будем стоять здесь всю ночь или начнем перегружать золото? – закруглил разговор монгол.
– Пожалуй, все же начнем, – решил Плужников.
– Погоди. Мы же сообщили нашим в Чойр о нападении. Они наверняка поднимут тревогу, – остановил его Петр.
– Ничего страшного. Сообщите, что банду отогнал разъезд под командованием капитана Сухэ-Батора. Он здесь вполне официально. Комендант Чойра только обрадуется этому, – успокоил Клюев.
– Хорошо.
Двоим у тайника делать нечего. Опять же, деньги – это забота штабс-капитана, вот пусть он и разбирается. Петр же тем временем связался с пилотом и сообщил о случившемся. Потом решил проверить состояние автомобиля. Очень уж ему не понравилось, как звенели пули по кабине. Как бы не прилетел гостинец и под капот.
Все же ну его к нехорошей маме – рисковать в этих беспокойных местах. Казалось бы, до поселения оставалось не более десяти верст, и на тебе. Опять вляпались по самое не балуй. Скорее бы уже Россия. Там хотя бы только две проблемы: дураки и дороги.
С дураками будет попроще, все же у чиновников установка сверху имеется. Да и с дорогами должно быть не так уж плохо. Мероприятие международного характера, проходит под особым контролем правительства и его императорского величества, так что
