– А ты кого-нибудь поймал? – тут же спрашивает Коротконожка. – Если мясо и есть, я его не чую.
Добыча – обязанность охотника, поэтому он благоразумно замолкает.
– Поселение небольшое, – замечает Широкохвост. – Но я помню, как ты говоришь о большем в нескольких кабельтовых отсюда?
– Точно, – подтверждает Остроголов. – Огромное селение, точнее, его развалины. Три или четыре старых источника – один до сих пор испускает чуть теплую воду.
– Там, должно быть, хорошо охотиться?
– О да! Я помню, как ловлю там спинорота – размером с двух тебя! А еще…
– Отлично! – обрывает Широкохвост очередную охотничью байку. – Я думаю, мы переберемся туда, как поспим. Надеюсь найти много старых предметов и пополнить заметки, а ты в это время добудешь для нас еды.
– Я думаю, мы должны сообщить им сейчас, – сказал Гишора, когда Тижос вернулась в комнату.
После долгого плавания в холодной воде она была голодна, как никогда в жизни, и жадно глотала комки высококалорийной пищи, едва репликатор успевал их выпускать. Чтобы ускорить процесс, Тижос отключила настройки текстуры, вкуса и психоактиваторов, поглощая чистые калории, как делают люди.
– По всей вероятности, они разозлятся, – сказала она между глотками.
– Знаю. Я предполагаю, что они будут злы вне зависимости от того, когда мы им скажем.
– Тогда, вероятно, стоит все сделать как можно позднее.
– Я не уверен, что это мудрое решение. Тижос, ты много знаешь о человеческой психологии и культуре. Опиши их отношение к обману.
– В большей или меньшей степени он порицается во всех культурах Земли.
– Исходя из этого объясни, как могут отреагировать люди.
– Теперь я поняла! Ты полагаешь, что выжидание может быть воспринято как намеренный обман и вызвать неблагоприятную реакцию. Хорошо, давай скажем им побыстрее.
– Пусть они сперва отдохнут и примут пищу. Скажи, приходилось ли тебе служить Стражем?
– В юности я работала лесником.
– Нам может грозить насилие. Дай мне знать, готова ли ты к этому.
– Готова, – сказала Тижос, хотя на самом деле готова не была.
Вернувшись после долгого плавания с шоленкой, Роб и Алисия слой за слоем стянули гидрокостюмы и, объединив ежедневные квоты горячей воды, приняли душ вместе. К тому времени, когда они оделись и добрались до столовой, большинство обитателей станции уже поели, так что они разогрели все, что осталось, приправив огромной кучей картофельного пюре.
– Я бы убил за капельку масла, – вздохнул Роб. – Настоящего масла и, может, немного сливок.
– Не упоминай при мне эти слова! И потом, неужели тебе не нравится синтетический жир?
– Я бы предпочел, чтобы у него был хоть какой-то вкус. Когда шолены будут отваливать, давай попробуем спереть их репликатор! Ведь он может создавать что угодно – не только чистые жиры и углеводы.
– Любопытный способ самоубийства.
– Да ну! Они едят нормальную еду, так? Не какие-нибудь хлористые соединения?
– О… ну их ДНК отличается от нашей, но она все равно распадется в твоем пищеварительном тракте. Дело не в этом. Я имела в виду токсины и аллергию. Большая часть вкусовых добавок – на самом деле яды, которые растения вырабатывают, чтоб защититься. Мы к некоторым приспособились, но это касается только земных растений.
– Что ж, можем готовить на нем диетическую пищу. Никаких ядовитых специй!
– Остается проблема хиральности сахаров, получения нужных аминокислот, витаминов…
– Вредина! – сдался Роб. – Я лишь хотел помечтать, как эта штука сделает мне чизкейк. Настоящий, без горы странных фруктов и шоколада. Или большой сочный стейк… Слушай, может, нам удастся его перенастроить и заставить делать что хотим мы?
– Ты разбираешься в настройке шоленского оборудования? Хоть кто-нибудь разбирается?
– Я читал, что их системы не настолько круче наших. Просто другой путь развития технологии: они предпочитают создавать сложные однофункциональные аналоговые системы, вместо того чтобы пихать цифровые процессоры во все подряд, как делаем мы. Можем пробраться в их комнату и поглядеть.
– Ну-ка, подожди, – сказала Алисия. – Когда все перестало быть шуткой?
