подбородке и под носом торчали сиротливые волоски.
– Да уж, зарос… Блез, не одолжишь свою бритву?
Следующим объектом рассмотрения для него были его собственные ногти. Неровно обрезанные, а кое-где и с грязью под ними. Печально вздохнул, после чего перевел взгляд на штаны. Потрепанные, замызганные, с жирными пятнами и неровно наложенными заплатками на коленях и заднице.
– Да уж! – только и сказал Головешка, поднимаясь на ноги.
– Сдается мне, что он больше своим драным штанам расстраивается, чем шишке на голове, – негромко заметил Блез. – Лео, куда держать курс?
К тому времени мы вышли в открытое море. Относительно открытое, поскольку куда ни глянь – повсюду островки с торчащими на них пальмами, рифы и коралловые атоллы.
– Туда. – И я махнул рукой, указывая направление. – На север, Блез: нам все время на север. – Где-то там и должен быть последний в архипелаге остров. А от него уже прямой путь к берегам Виргуса. Но и там наш курс не изменится.
– Рейчел, – подозвал я к себе девушку, – приглядывай за Головешкой. Пока еще не понятно,
– Крикну. – Рейчел до сих пор выглядела виноватой. Как же: в такой ответственный момент – и вдруг оплошать.
Мы вместе с ней наблюдали, как Головешка, в натянутой до колен рубахе, стирал штаны, разложив их на палубе.
– Помоги ему. Хотя бы советом. Судя по всему, дело для него новое и непривычное.
– Хорошо, Лео, – кивнула она. После чего, посмотрев на удаляющийся остров с оставшейся на нем богиней Элекией, грустно улыбнулась и пошла к Теодору.
Следующее утро началось с того, что я отогнал Головешку от котла. Он успел начистить один его медный бок так, что тот засиял золотом.
– Тед, вот скажи мне: на какой ляд ты вообще принялся его чистить? – кипятился я, оттесняя его от котла грудью.
– Лео, ты сам только взгляни! Он же весь в копоти! Не понимаю: как это можно довести посуду до такого состояния!
Это был явный выпад в сторону моей жены, но я сумел его проглотить.
– А тебе не приходило в голову, что его специально не чистят?
– Как так? Разве такое возможно? – Теодор выглядел воплощением недоумения.
– Как в случае с Элекией, которая могла выдать нас своим блеском. Словом, давай, грязни котел обратно.
– И как я его теперь загрязню?
– Как хочешь. Думать вначале было нужно, а уже только затем за него браться.
– И это тоже грязнить?
Перед тем как приступить к котлу, Тед тщательно натер все наши кружки и плошки, в основном тоже медные.
– Это можешь не трогать: мы их будем прятать в руках – куда теперь деваться?
– Ну вот, – огорчился он. – А я рассчитывал, когда с котлом закончу, еще разок палубу вымыть.
Та даже не успела высохнуть после предыдущего ее мытья, но я милостиво кивнул:
– Палубу можешь хоть каждые полчаса драить, но котел трогать больше не смей!
«А то еще разглядишь в нем свою новую прическу и выть начнешь, эстет ты наш!» – подумал я.
Накануне вечером Тед упросил Рейчел его подстричь. Та долго отнекивалась, обосновывая тем, что никогда раньше ничем подобным заниматься ей не приходилось, но Головешка сумел настоять на своем.
– Рейчел, ты только посмотри, что у меня на голове! Это же ужас!
На голове у Головешки была точно такая же стрижка под горшок, как и у Блеза.
– Ну так побрей ее, как Гаспар, – ответила она.
– Наголо мне совсем не пойдет.
– Или подожди немного и завяжи их узлом на голове, как Лео.
Тед посмотрел на меня, увидел мой предостерегающий взгляд: только, мол, что-нибудь выскажи по моему поводу!
– Долго ждать. А я хочу сейчас, нормальную и чтобы с височками.
– Тебе прямые или косые? – поинтересовалась Рейчел, щелкая ножницами и настраиваясь на стрижку, которой, как она поняла, избежать не получится.
– Тот еще вопрос… – Головешка всерьез и надолго задумался.
