Откровенно, ничего не скажешь.
– И в чем загвоздка?
– Боюсь, что все это потом всплывет. Я даже боюсь, что уже идут какие-то слухи. Дело в том, – тут он вроде как застеснялся, – что я пока никакими особыми заслугами похвастаться не могу. Если меня повысят до такой должности через два года работы и без громких достижений, люди не поймут.
– Но хочется.
– Но хочется, – кивнул он.
– Тогда вам нужен я. – Тут я улыбнулся так широко, как улыбаются продавцы утюгов, стучась в дверь очередного дома. – Я обеспечу вас заслугами. Настоящими. Вы раскроете заговоры, Бюро восторжествует, газеты захлебнутся от восторга.
– Да? Что за заговоры?
Тут вернулся официант с моим заказом, и нам пришлось прерваться. Я намеренно неторопливо взрезал нежный бок круассана, намазал его маслом изнутри, добавил немного малинового джема. Пусть подождет.
– Давайте так, – вернулся к беседе я. – Вы скажете мне, зачем Гувер здесь вообще? Это расследование, операция или просто официальный визит?
– Это уже закрытая информация.
– А я вам что, предлагаю в обмен открытую? – удивился я такому заявлению. – Quid pro quo, я думаю, что как-то так.
Маркам секунду подумал, затем кивнул.
– Хорошо, пусть так. Бюро стало известно, что сюда приехала большая группа грабителей банков. Остатки нескольких банд объединились, а если они объединились именно в таком составе, то наверняка для чего-то большого.
– Аукцион?
– Скорей всего.
– С грабителями я не помогу, только знаю, что здесь Гусь Михан.
– А также Джентльмен Бойл, Майлз Роджерс и Клоп Салливан. Про них нам известно точно. А что есть у вас?
– У меня есть германская военная разведка. Абвер.
– Что о них? – насторожился Маркам.
– Они активно крутятся вокруг аукциона. Им нужен большой скандал, и они все сделают для того, чтобы он состоялся. Еще я знаю, что здесь орудует большевистское НКВД. Это еще хуже, верно?
– Борьба с большевистской агитацией для Бюро…
Я прервал его, подняв руку.
– Они сюда не агитировать приехали. Им тоже нужен аукцион. Всем нужен аукцион.
– Откуда вы взяли эти сведения?
– Я вашим агентом не буду. – Я усмехнулся. – Придумайте другого агента. Или как хотите. Но информацию я вам дам.
– Что взамен?
– Взамен вы разрушите козни врагов. Шпионов кайзера, агентов Сталина. Всех. Насколько Бюро свободно здесь в своих действиях?
– Большой Каир входит в его юрисдикцию, мы можем участвовать в расследованиях. – Он пожал плечами. – Но все аресты должна производить местная полиция.
– Из местной полиции течет вообще-то, – напомнил я. – А если у них появляется хоть что-то горячее, то они просто сливают это в газеты – те неплохо платят за сенсации.
– Я знаю, но выбора у нас нет. В границах американского сектора мы можем действовать активней. До появления федералов преступникам в Америке часто нужно было добежать даже не до границы штата, а границы округа.
– Понял. Один немного неловкий вопрос, но я должен его задать. – Я уставился ему в глаза. – При каких обстоятельствах вы познакомились со своим новым другом?
– Каким другом? – Маркам опять покраснел как девица.
– Ну этот, француз, танцовщик из «Ксанаду»… черт, как там его имя, – я щелкнул пальцами и изобразил мучительное лицо, словно вот помнил, а сейчас из головы вылетело, – ну, в ванной который.
Маркам покраснел еще гуще.
– Жан-Мари?
– Да, он, спасибо. Как он возник на горизонте?
