результат гарантирует только некропсия головного мозга. Готовы пойти на это?
— Нет.
— Тогда прибегнем к старому доброму сбору вещественных доказательств. — Брат Петр отщелкнул замки небольшого металлического чемоданчика и выложил на стол найденный у меня при обыске пакет. — Вам известно, что это?
Демонстрировать свою осведомленность я не стал и ответил односложно:
— Пакет.
— А его содержимое?
Петр Наумов растянул края пакета так, чтобы через залепленный полосой скотча разрез стали видны вплавленные в янтарь медные диски с ножками, как у микросхем. Я в ответ покачал головой.
— Первый раз вижу.
— Как же пакет оказался в вашей комнате?
— Подкинули.
Брат Петр указал на камеру.
— Запись ведется?
— Ведется, — подтвердил Могилевский.
— Отлично! — улыбнулся Наумов и выложил из чемоданчика на стол прозрачный пластиковый пакет, внутри которого оказалась точно такая же деталь, как и в большом пакете. — Узнаете?
— Первый раз вижу.
— Этот конверт был изъят из ящика стола убитого брата Михаила. Вы последний, кто видел его живым. Вы подозреваемый! В конверте находится похищенный у Братства артефакт. Большая часть похищенного обнаружена при обыске в вашем доме. Совпадение? Вовсе нет!
Я смотрел на пластиковый конверт, смотрел и никак не мог сообразить, чем меня смущает его содержимое. Но что-то было не так, какое-то воспоминание крутилось на самой грани сознания, и его никак не удавалось ухватить.
— Сами вы не совершали кражи и не участвовали в убийстве брата Михаила. Если получится вернуть похищенное, Братство не станет настаивать на вашем преследовании, — пообещал Наумов.
— Я не делал того и не делал этого. В чем вообще меня обвиняют?
Брат Петр машинально пригладил седые волосы и весьма обтекаемо ответил:
— В соучастии. Вы выступали посредником в краже особо крупного размера. Но мы готовы закрыть на это глаза.
— Простите, посредником между кем и кем? Брат Михаил и брат Иннокентий прекрасно знали друг друга без меня.
— Мы можем размотать цепочку до конца. Вы действительно хотите этого?
Прозвучало это заявление как угроза, да неприкрытой угрозой оно и являлось.
Я только вдохнул.
— Предложение действует лишь до задержания брата Иннокентия, — предупредил Наумов.
— А с чего вы вообще решили, что он сбежал? — усмехнулся я. — Быть может, давно лежит в каком-нибудь подвале с дырой в голове?
Могилевский немедленно насторожился.
— Это признание?
— Ни в коем разе.
Петр Наумов поджал губы, убрал в чемоданчик пакет и уже потянулся за конвертом, но я прижал его край к столешнице.
— Юрий Васильевич, — обратился я к дознавателю, — а не разводят ли меня, случаем? Именно этот конверт изъяли с места преступления? И в нем был именно этот артефакт?
Могилевский взглянул на конверт и подтвердил:
— Именно этот. Осмотр помещения производился совместно с представителями Братства, но все вещественные доказательства были помещены в хранилище улик Дружины.
Я отпустил конверт и улыбнулся.
— Ясно. Брат Петр, я подумаю о вашем предложении.
Наумов закрыл чемоданчик и спросил:
— Как я могу получить стенограмму допроса?
— С вами свяжется мой помощник, — ответил Могилевский. — Завтра или послезавтра.
