— Учитывая обращение, готовность сотрудничать со следствием, отсутствие доказательств в причастности к убийству и отказ Братства провести оценку похищенного имущества, принято решение поместить вас под домашний арест. Подпишите.
Я подписал, и дознаватель указал на дверь. Мы вышли в коридор, и Могилевский придержал меня у лестницы.
— Два момента.
— Слушаю.
— Вы с соседом в списке Линева, я говорил? Поэтому и не закрыли. Но закроют, если появятся улики или пойдет на сотрудничество Братство. Это вам ясно?
— Что второе?
Могилевский помахал у меня перед лицом обращением из Госпиталя.
— Если я узнаю, что вы спите с кем-то из подписантов, пеняйте на себя. Отправитесь в изолятор.
— Белены объелись? — опешил я. — Вам-то какая разница, с кем я сплю?
— Мне какая разница? Я ходатайствую о домашнем аресте на основании медицинского заключения, подписанного в том числе вашей сожительницей, — это нормально вообще? Да это курам на смех! — выдал Могилевский и ухмыльнулся. — Ну и чтоб жизнь медом не казалась. Мотив к сотрудничеству со следствием будет.
— Да ладно вам…
— Я предупредил, — ответил дознаватель уже на полном серьезе. — Узнаю — закрою.
Я мрачно глянул на дружинника, но в бутылку не полез и вместо этого посоветовал:
— Проверьте финансы гравировщика. Его и родственников.
Могилевский уточнил:
— Искать что-то конкретное?
— Нет, просто предположение.
Дядя Миша не был случайной жертвой — я уже нисколько не сомневался в этом, но не располагал доказательствами, а следователь мог мою догадку подтвердить. Это бы все упростило.
— Шагайте на выход, Вячеслав Владимирович! — указал на лестницу дознаватель. — Варламов домой отвезет.
Из отделения повезли на все том же уазике, только теперь рядом с водителем сидел незнакомый гимназист с бритым затылком и в скрипучей кожанке. Мы с Варламовым тряслись на заднем сиденье.
Подъехали к бару, под удивленными взглядами посетителей прошли внутрь, и Ваня за стойкой сразу встрепенулся:
— Обошлось? — Но он сразу заметил дружинников за моей спиной и напрягся: — Или нет?
Я подошел к помощнику и негромко произнес:
— Домашний арест. Приехали оружие изымать.
Грачев с облегчением перевел дух.
— За вами числится гладкоствольное охотничье ружье и нарезной карабин сорок пятого калибра, — заглянув в бумаги, объявил Варламов. — Где они?
— Вань, сходи за двустволкой в подвал, — попросил я. — Карабин наверху. Принести? Или вместе поднимемся?
Дружинник многозначительно глянул на пивные краны.
— Можете сами. Жарко тут у вас.
Я намек понял и накачал бокал пива. Предложил и с интересом озиравшемуся по сторонам колдуну, но тот отрицательно покачал головой.
Тогда я поднялся на второй этаж, вытащил из шкафа карабин, разрядил его и вернулся в бар. Варламов уже переписывал в акт серийный номер двустволки.
— Проверьте пока, — пододвинул он ко мне с изъятыми на проходной Центрального отделения вещами.
Я раскрыл бумажный пакет — все оказалось на месте. Разумеется, кроме «дерринджера».
— Давайте тогда приступим, — подступил ко мне гимназист в кожаной куртке, оглянулся на посетителей и добавил: — Лучше наедине.
— А что такое? — забеспокоился я.
Варламов хохотнул.
— Браслет наденут. А как хотели? Из дома ни ногой!
Я выматерился и пошел к лестнице.
