– Формула не работает, – пробормотала та, не спуская повлажневших глаз с чего-то за спиной у Леонида.
– При чем тут формула? – не понял тот. – Я о нашей свадьбе говорю…
Эти слова прозвучали таким диссонансом с происходящим, что девушка смогла оторвать взгляд от тела Виктора и перевести на Бурого.
– Что? Что ты сказал?..
– Ну вот, верь после этого женщинам… – Леонид на секунду прикрыл веки, собираясь с силами, и продолжил ерничать, стараясь не думать о приближающихся викингах. – Забыла, что на камне написано и какую тропинку мы выбрали? Так что крутись-вертись, а от фаты не уйдешь…
– Как ты можешь? – возмутилась Оля. Она наверняка прибавила бы еще пару-тройку обидных фраз, о которых потом могла пожалеть, но со стороны погони прозвучал уверенный и властный голос: – Проклятье Одина на ваши головы! Недоумки! У вас что, тупых стрел нет?! Ярл приказал схватить чужеземцев живьем! И пошевеливайтесь! Пока они не ушли по Тропе!
Это были последние слова, которые услышал Бурый. Мгновением позже на его затылок обрушился такой сокрушительный удар, что Леонид мешком сполз к основанию рунного валуна. А вслед за ним, получив стрелой в лоб, бездыханным телом упала на землю и Оля.
Перезагрузка
Белый потолок… Белая стена…
«Интересно… Если белили – то белый, а если красили?»
Взгляд Виктора скользнул ниже.
Белая простыня… Его руки, лежащие поверх нее. К счастью, не забинтованные. Даже без ссадин и царапин. Впрочем, стоит еще подумать, зачислять эту информацию в разряд приятных, или он валяется здесь так долго, что все давным-давно зажить успело? Где валяется? Не вопрос… Кто хоть раз побывал в госпитале, навсегда запомнит его запах и никогда не спутает с другими. Даже в поликлинике, смежной по назначению и применению, и то пахнет по-другому.
С собственных бледных кистей взгляд неторопливо переполз еще правее. Здесь вид открылся куда интереснее. На стуле рядом с кроватью сидела миловидная девушка в белом халатике и такого же цвета медицинской шапочке. И все…
Не в смысле одежды на медсестричке, а в наполнении палаты. В прошлый раз когда Лысюк лежал в гарнизонном госпитале, в их палате стояло шесть кроватей. А чего? Лейтенант, хоть и старший, не велика птица. Майоров с подполковниками и тех в двухместные только по блату определяли. А здесь прям отель «Атлантик», однокоечный нумер «люкс».
И опять-таки двусмысленный вопрос. Это его личный статус так взлетел, или карантин? Нет, глупость сморозил. При карантине девушка внутри палаты не сидела бы. Во всяком случае, с открытым лицом, без маски.
Медсестра, похоже, давненько смену приняла и не ожидает от пациента ничего. Вон как сладко спит. Лицо расслабленное, дыхание не глубокое, ровное… Только грудь вздымается, да глазные яблоки подергиваются. Снится что-то. Даже будить жаль. Но и бревном лежать не выход. Тем более надо проверить состояние организма в целом. Отсутствие боли не тот показатель, которому стоит радоваться с ходу.
Виктор осторожно пошевелил пальцами ног… и сиделка открыла глаза, словно он нажал какую-то невидимую кнопку. Мгновение хлопала длинными ресницами, будто не верила в то, что пациент может очнуться, а потом вскочила на ноги. – Ты чего?.. – Лысюк даже дернулся. Кстати, совершенно безболезненно. И это радовало.
– Молчите! Лежите! Вам нельзя!..
Что именно ему нельзя, Виктор так и не узнал, поскольку медсестра с воплем: «Валентин Петро-ович!» – метнулась из палаты.
В отличие от сиделки, этот самый Петрович явно не дремал, а то и вообще – караулил под дверью. Поскольку не успела девушка выскочить в коридор, как двери опять окрылись и в палату вошел очередной носитель белого халата. На этот раз мужского пола и вполне приятной наружности. Может, чересчур широкоплечий для доктора. Но статус и интеллигентность Петровича подчеркивала небольшая шкиперская бородка, стетоскоп на шее и большая, зеленая папка. Кожаная… или из похожего материала.
– Очнулись? – уточнил Петрович очевидный факт. – Как самочувствие?
– Не дождетесь…
– Угу… Шутим. Это хорошо. А мы вас, если честно, заждались уже.
