– Вода! – вскричал тот, хватая бурдюк и жадно припадая к горлышку. Глоток, второй, третий…
– Не торопись, – мягко заметил Виктор. – Не отниму. Отдышись, дай организму принять влагу. А то она только зря пробежит.
– Да… – Хлыст с трудом оторвался от емкости. – Я знаю… Только… Ну, ты понимаешь.
Лысюк промолчал. Парень пробормотал благодарственную молитву Нептуну, сделал еще глоток и вернул бурдюк.
– Кто-то о тебе весьма заботится. В бурдюке ячменная брага, а не вода. Ух… С непривычки даже в голову ударило. Черт, как же мне надоело здесь сидеть. На море хочется. Чтоб палуба под ногами, а вокруг только вода и небо…
– Потерпи еще немного. Думаю, ждать не дольше пары суток, – Виктор опустился на корточки, опираясь плечами на стенку так, чтобы туда лег основной вес тела. Ноги-то не казенные, а садиться в подозрительно чавкающую и издающую специфические ароматы грязь не хотелось. – Я ж говорил: ярла медведь задрал. Отходит уже… А меня викинги обещали на его тризне прикончить. Наверняка и тебя прихватят. Для почести.
– Свезло нам, дружище, – хохотнул тот. – Северяне кого попало на смертный костер не тащат. Со мною понятно, я им крепко насолил, пока с командой Ястреба по здешним фьордам резвились. А ты чем уважение заслужил?
– Помог медведю…
– Чего? – Хлыст подался вперед. – Ты убил… ярла викингов?!
– Не убил, а ранил, – уточнил Лысюк. – Да и случайно все получилось… Вообще-то я в медведя метил.
– Гм, – дернул мочку уха Хлыст. – А подробнее не расскажешь?
– Почему нет? Если ты никуда уходить не собираешься…
Сырая яма зиндана вроде не самое лучшее место для общения, но делать все равно нечего. Так что Виктор, не торопясь, со всеми подробностями, словно при разборе проведенной операции, стал пересказывать товарищу Ястреба свои многочисленные и в чем-то героические похождения.
За рассказом и в самом деле ночь почти пролетела. Звезды на видимом из ямы участке неба хоть и поблескивали, как и прежде, но уже не на черном, а на блекло-сером фоне.
Хлыст молчал. Да и Виктор решил вздремнуть. Понятное дело, сидя на корточках долго не поспишь, но все лучше, чем пялиться в полутьму зиндана и считать минуты…
Похоже, удалось. Поскольку когда сокамерник прикоснулся к его плечу, Лысюк даже не сразу сообразил, где находится.
– Что надо?
– Тихо, не шуми, – шикнул Хлыст. – Светает… А у меня просьба имеется. Типа, последнее желание.
– Сплюнь…
Виктор помотал головою, приходя в себя. Встал, потянулся. Ноги гудели и ныли в коленях. Спина словно одеревенела. Остальное как бы в норме. Хотелось по нужде, но пока решил воздержаться.
– Ладно. Проснулся. Говори…
– Хочу воздуха глотнуть. Неделю уже здесь кантуюсь. Кажется, легкие до крови об эту вонь стер. По уму, надо было ночью. Днем за это можно и топором по голове схлопотать.
Но… заговорились.
– Так приперло?
– Нет мочи… Жжет прямо… – узник дернул ворот рубахи.
– Ладно, – Виктор пожал плечами. – Залезай.
– Спасибо…
Хлыст неловко вскарабкался на плечи сокамерника, даже соскользнул, больно дернув при этом за шею.
– Извини… Зиндан из любого крепыша калеку сделает.
– Терпимо, – проворчал Виктор. Подождал немного и поинтересовался: – Ну, как там? Погода летная?
– Не мешай… дай отдышаться… – засопел Хлыст, вытягиваясь в струну. – Ты это… не обижайся.
– О чем ты?
– Сейчас…
Виктор, заподозрив неладное, уже начал было приседать, чтобы вернуть сокамерника обратно, для более подробного разговора, когда тот с силой оттолкнулся и подпрыгнул. Вниз осыпались комья земли, а Хлыст пропал.
Виктор посмотрел вверх – и увидел пустоту… Какое-то время Лысюк недоуменно таращился на край ямы, пытаясь осмыслить этот очевидный, но невероятный факт.
– Тьфу ты! Развел, гад.
