— И на том спасибо.
— Не могу туда вернуться.
— Так и не возвращайся. Постой здесь. Очухайся малость. За меня можешь не беспокоиться. Я никому не заикнусь, что ты здесь.
— Хорошо.
Я присела на деревянный бочонок, подальше от вони помойки.
А он вернулся на кухню вытаскивать оттуда пластиковые мешки.
Вел он себя спокойно и выдержанно. Попусту не шумел.
Если говорить по совести, несмотря на засаленные патлы и грубоватые черты, он был скорее даже приятен. Глаза ярко- зеленые, брови черные как смоль и густые, цвет лица золотисто-оливковый.
Но главное, он и в самом деле сочувствовал мне.
Я это мало про кого могу сказать.
— Ладно, — говорит Колин, — мне пора возвращаться. Тебе получше?
Я покачала головой, с трудом сдерживая слезы:
— Дедушка… Я думаю, что дедушка Чайлдерс долго не протянет.
Глаза у Колина потемнели.
— Он стар, Рейчел. И прожил долгую славную жизнь.
— У него порок сердца. А мои родители не очень хорошо обращаются с ним. Им дела нет до того, что ему хочется.
— Лично я был бы счастлив, если бы в день моего рождения мне устроили такую поездку по морю.
— Но он-то этого не хочет. Он цепенеет при одной мысли, что надо выйти в море.
Колин засмеялся:
— Это он-то! Да такой человек ни от чего не цепенеет!
— Вовсе нет. Он попал однажды в кораблекрушение. Это было здесь, в заливе. Тогда он потерял всех, кого любил.
— Он один пытался спасти всех ребят. Он вел себя как герой.
— Ну конечно. Ты был там, — не без сарказма сказала я.
— Да об этом все знают. К тому же, Рейчел, это было шестьдесят лет назад. Он совершенно забыл об этом.
— Сейчас ты говоришь, как все они. Подумаешь, несколько смертей, плохой день, вырастешь — забудешь. До свадьбы заживет. Разве такое забывается? Даже героев мучают кошмары и страхи. Ты думаешь, они исчезают с годами?
— Я так не говорил…
Я двинулась к калитке.
— Подожди! — Он схватил меня за плечи.
Я хотела сбросить его руки, но он развернул меня лицом к себе. Я почувствовала, как его зеленые глаза проникают прямо мне в сердце. Они, словно магниты, вытягивали из меня сокровенные чувства. Они говорили, чтоб я не сердилась на него, что все в порядке, что он все понимает, он со мной.
Я пыталась бороться с собой и не давать выхода накопившимся слезам, но меня вдруг прорвало, и я разрыдалась, уткнувшись лицом в его плечо. Я почувствовала, что по моим волосам будто ветерок прошел, а потом поняла, что это пальцы Колина. Они были такие чуткие, ласковые.
— Наверно, ты думаешь, я чокнутая, — пробормотала я.
Колин ничего не сказал, только крепче обнял меня и качал как ребенка. Это продолжалось минуты две-три, но казалось, прошел целый час.
— Когда я был маленьким, — шептал он, — я спал с маленьким белым кроликом. Я всюду его с собой таскал. Как-то раз я выронил его на улице и не заметил, пока не пришел домой. Я был в отчаянии, и моя мама тоже. Она пошла на улицу, несмотря на проливной дождь, и отыскала его в канаве. Он промок насквозь и весь испачкался. Когда она вернулась с ним, мы с ней оба заплакали. С тех пор я всегда с ним спал — до недавнего времени.
— Правда?
Он отвернулся:
