если вы, как и он, погибнете, поддавшись свойственной вашему возрасту слепой жажде действия. Вы меня поняли?
– Поняли, – отозвался я.
– Пойдемте, джентльмены, – сказала она, повернувшись к своим телохранителям.
Когда они вышли из палаты, Марко открыл сундук и начал по одному вынимать из него журналы Вендерса. Я достал из ящика локулус языков и опустил его на пол.
– С чего начнем? – спросила Элоиза.
Я прижал ладонь к локулусу и для начала прочел латинские названия на обложках. Всего их было семь. На шести стояли даты. Но седьмой журнал отличался от остальных.
Его название я прочел вслух:
«Заметки о происхождении записей, оставленных принцем Караи Атлантийским и спасенных от разрушительного пожара в комнате лабиринта горы Оникс…»
– Наверняка это про ту пещеру с гуано летучих мышей! – Касс повернулся к сестре. – Я едва там не погиб.
На первой странице Вендерс написал вступление.
«Я пишу это в состоянии голода и отчаяния. С каждым днем рассудок постепенно оставляет меня. Не устаю благодарить Бога, что мой матрос, малаец Муса, выжил после нападения обезьян и вернулся ко мне. Его компания и его настойчивость – вот что поддерживает мою жизнь. А когда он обнаружил эти свитки в ходе своей отважной вылазки в лабиринт Оникса, я принял решение, что наши труды не должны пропасть: когда-нибудь эти записи обнаружат, и лекарство от той напасти, что погубила Бёрта, будет найдено.
Представленные далее записи были сделаны в Поздний Атлантийский период принцем Караи после окончания поисков его брата и возвращения на опустошенную родину. Они проливают свет на цели и страхи Массарима. Я постарался перевести их как можно точнее, но я также прилагаю сами записи будущим филологам для более глубокого понимания. Далее идут слова самого Караи. Ваш покорный слуга, Герман Вендерс».
Я отложил книжку в кожаном переплете. Под ней обнаружилась пачка тщательно упакованных старинных и хрупких на вид пергаментов, исписанных древними символами.
Держась за локулус, я взял самый верхний свиток и развернул его. Символы заплясали перед глазами, их значения слетали с пергамента и просачивались мне в голову точно голоса.
– Я… Я могу это прочесть! – в крайнем изумлении воскликнул я.
Остальные, не утруждая себя касанием локулуса, заглядывали мне через плечи, пока я медленно зачитывал:
– «Я, Караи из Атлантиды, оставляю сии записи для грядущих поколений, где повествую о дьявольском плане моего брата Массарима, который путешествовал из города в город в поисках строений для сокрытия в них семи локули, содержащих в себе достаточно энергии для возвращения к жизни самой совершенной цивилизации за всю мировую историю. Мне удалось узнать о нескольких таких местах, и я лично посетил их. Полагаю, один из них находится в крупном городе на берегу моря, Эфесе. Храм богини Артемиды, это поражающее воображение воплощение величия и красоты, несомненно должен было привлечь внимание гордеца Массарима. Однако в ходе поисков я едва не погиб в пожаре, оказавшемся делом рук самого жалкого представителя человечества из всех, кого мне приходилось встречать. У кого могла подняться рука уничтожить столь священное место? Лишь у преступника до мозга костей, этого недочеловеческого подхалима по имени Герострат, чью преданность Массарим купил за жалкую цену…»
– ПХА! – фыркнул Торквин, ударив кулаком по подоконнику. – А вот теперь я жалею, что он не с нами. Лично вбил бы его в землю.
Касс откинулся назад, его лицо помрачнело:
– Джек, а мы уверены, что он не коснулся никого из нас, когда мы перенеслись?
Прежде чем я успел ответить, вечерний воздух пронзил вопль грифона. Вздрогнув, мы все посмотрели в окно.
Чудовище, растопырив когти, спикировало с неба красной ракетой. Прямо под ним у самого фундамента госпиталя к джунглям бежало что-то маленькое и темное.
Этому малышу явно не хватало скорости. Грифон с победным воплем подхватил его с земли и взлетел назад в темнеющее небо. Добыча чудовища беспомощно болталась у него в лапе.
Нам удалось разглядеть ее, когда грифон пролетал мимо нашего окна. Ею оказался черный кот с выражением невыразимого ужаса в глазах.
Которые были ярко-оранжевого цвета.
