особняка. Потом она закрыла глаза и сосредоточилась.
«Последний раз. В последний раз ты наденешь эту маску, а потом навсегда похоронишь Селену Сардотин».
Она открыла глаза, расправила плечи, подняла голову, двигаясь с изяществом дикой кошки.
Эдион смотрел на нее, разинув рот. Смотрел и не видел знакомых черт своей сестры. Аэлина мельком взглянула на Эдиона, потом на Рована, после чего наклонилась и открыла дверцу кареты:
– У меня под ногами не путаться!
С этими словами Аэлина выскочила из кареты. Ее плащ развевался на весеннем ветру. Она стремительно взбежала по ступеням крыльца и ногой распахнула дверь.
Глава 47
Тяжелые двери Башни ассасина захлопнулись за Аэлиной и ее спутниками. Рован и Эдион стояли поодаль, скрывая лица под глубокими капюшонами плащей.
– Ну, где вы тут попрятались? – рявкнула она. – Как это все случилось в вашей долбаной Башне?
Вестибюль был пуст, но вскоре из ближайшей гостиной послышался хруст битого стекла и…
Озираясь по сторонам, ей навстречу вышли трое: верзила, тощий коротышка и некто похожий на циркового силача. Крепыш, Тарн и Мюлен. Аэлина оскалила зубы. Ее жест предназначался прежде всего Тарну – самому старшему из троих. Не отличаясь ни ростом, ни силой, он был сметлив и наделен природным умом. С первых секунд ей стало понятно, что теперь здесь верховодит Тарн. Похоже, он надеялся, что Аэлина убьет Аробинна еще тогда, в «Склепе».
– Жду объяснений, – потребовала Аэлина.
– Сначала послушаем твои, – нагловато ухмыляясь, сказал Тарн.
Эдион глухо зарычал, стянув внимание ассасинов на себя и Рована.
– Нечего пялиться на сторожевых псов, – прошипела Аэлина. – Вы меня слышали? Я жду объяснений.
Все из той же гостиной донеслись сдавленные рыдания. Аэлина глянула поверх плеча Мюлена на закрытую дверь и сердито поморщилась:
– У вас тут что, бордель? Почему не выставили взашей этих шлюх?
– Да потому, что Лисандра первой увидела, что Аробинн мертв, – в тон Аэлине ответил Тарн. – Проснулась и давай орать на весь дом.
Пальцы Аэлины сжались в кулаки.
– Говоришь, проснулась? – угрожающе пробормотала она.
В ее глазах было столько неподдельного гнева, что даже Тарн поспешил отойти. Размашистым шагом Аэлина направилась в гостиную.
Обмякшая Лисандра полулежала в кресле, прижимая к лицу мокрый платок. Ее хозяйка Карисса стояла позади. На бледном натянутом лице не было ни слезинки.
Руки и волосы Лисандры были перепачканы запекшейся кровью. Кровавые пятна пестрели и на тонком шелковом халатике, едва прикрывавшем ее наготу.
Лисандра подняла голову. Опухшее лицо, красные от слез глаза.
– Я его не… Клянусь, я не…
Играла она безупречно.
– А за каким это чертом я должна тебе верить? – нагло ухмыляясь, спросила Аэлина. – Он только тебя допускал в свою спальню.
Карисса – элегантно стареющая стерва лет пятидесяти – тряхнула золотистой головой и прищелкнула языком:
– Лисандре такое и в голову не могло прийти. Зачем ей убивать Аробинна, если с его помощью она успешно выплачивала мне свой долг?
Аэлина едва повернула голову в сторону хозяйки борделя:
– Карисса, твоего дурацкого мнения я вроде не спрашивала.
Рован и Эдион молчали, готовые к любому повороту событий. И тем не менее Аэлина могла поклясться, что и им не по себе.
