Ей это понравилось.
– Показывайте, где вы его нашли, – потребовала она, вновь поворачиваясь к ассасинам. – И поживее.
Тарн окинул ее пристальным взглядом, обмозговывая каждое услышанное слово.
«Что, красавчик, лезешь из кожи вон, пытаясь меня подловить? – подумала она. – Хочешь понять, не знаю ли того, что мне знать не полагается? Давай старайся».
Ассасин указал наверх:
– В спальне мы его нашли, где же еще? Тело перенесли вниз.
– Почему не оставили там, где оно лежало? Что я теперь буду осматривать? Пустую кровать?
– Это нам вместо благодарности? – не выдержал долговязый Крепыш. – Мы могли бы и не сообщать тебе.
«Нет, Крепыш, не могли. Вам ведь тоже нужно понять, не я ли порешила вашего хозяина».
Аэлина неспешно прошла к двери, но у порога остановилась.
– Если кто-то из них вздумает бежать, убивай не раздумывая, – сказала она Эдиону, ткнув пальцем в сторону Лисандры и Кариссы.
Аэлина не видела, но чувствовала, как ее брат улыбается во весь рот. И руки он держал так, чтобы мгновенно дотянуться до кинжалов.
Рован молча последовал за Аэлиной.
Спальня Аробинна представляла собой жуткое зрелище. Аэлине не понадобилось изображать ужас. Вся кровать была в крови. На паркете темнела подсыхающая кровавая лужа.
Аэлина пыталась представить, ка?к Лисандра расправилась с ним, и не могла. Почувствовав, что у нее начинают дрожать руки, она сжала кулаки. Трое ассасинов жадно следили за каждым ее движением. Нельзя давать им ни малейшего повода для подозрений.
– Как все случилось? – хрипло спросила она.
– Ему полоснули по горлу, а потом дали захлебнуться собственной кровью, – ответил Мюлен.
Аэлину замутило. По-настоящему. Похоже, Лисандру не устраивала быстрая смерть Аробинна. Ей хотелось, чтобы он помучился, захлебываясь собственной кровью.
– Тут… – У нее сжало горло. – Тут в крови… следы.
– Сапоги, – сказал стоящий рядом Тарн. – Большие. Явно мужские.
Он выразительно покосился на сапоги Аэлины, заметно уступавшие мужским. Затем не менее выразительно оглядел сапоги Рована, которые уже осматривал в гостиной. Разумеется, Шаол постарался, и оставленные им следы отводили всякое подозрение и от Рована, и от Эдиона.
– Замок цел, – сказала Аэлина, осматривая дверь. – А что с окном?
– Иди проверь, – бросил ей Тарн.
Чтобы добраться до окна, ей пришлось бы топать по крови Аробинна.
– Что, сложно ответить? – устало спросила Аэлина.
– Окно открывали, – буркнул Крепыш; Тарн сердито глянул на него. – Снаружи.
Аэлина вышла в холодный сумрак коридора. Рован следовал за ней, отставая на шаг. Пока никто не догадывался о его фэйском происхождении. И не догадается, если он не откроет рот и не покажет удлиненные клыки.
– Слуг опросили? – произнесла Аэлина.
– Опросили. А что толку? – пожал плечами Тарн. – Ночью такая гроза была. Гром грохотал не переставая. Прямо подарок для убийцы. Тут хоть стекла бей, никто бы не услышал.
Тарн опять вперился в нее. Ох, с каким бы удовольствием он убил бы ее на месте. А виновата она в гибели Аробинна или нет – для Тарна особого значения не имело.
– Слушай, может, хватит играть в гляделки? – огрызнулась Аэлина. – Чего ж ты не спросишь, где я была минувшей ночью?
– Мы и так знаем, где ты была, – ответил Крепыш. Рядом с Тарном он казался башней. Продолговатое лицо Крепыша всегда имело выражение тупой жестокости. – Наши глаза следили за тобой всю ночь. Сначала ты на крыше торчала, потом отправилась спать.
Все точно совпадало с ее замыслом.
– Ты мне это нарочно говоришь, чтобы я выследила эти ваши глазки и закрыла их навеки? – с язвительной улыбкой
