тянуть лямку.
Вранье. Они обе знали, что это не так.
– Прости меня, – снова сказала Аэлина и, поскольку ей было больше нечего предложить Лисандре, добавила: – Венге незачем оставаться у Кариссы. Когда мы уедем, я постараюсь забрать ее с собой.
– Потащишь одиннадцатилетнюю девчонку в далекие края, где может вспыхнуть война? Венга останется со мной. Не забивай себе голову обещаниями.
– Как ты… после той ночи? – спросила Аэлина.
Лисандра разглядывала трех юных хохотушек, кокетничающих с маменькиным сынком.
– Я? В лучшем виде. До сих пор не могу поверить, что это позади… Наверное, и ты тоже.
– Не жалеешь о содеянном?
– Нет. Я жалею… жалею, что не высказала ему всего, что на самом деле о нем думала. Надо было бы ему сказать, какие дела мы с тобой провернули за его спиной. Думаю, физиономия у него была бы как у Кариссы. Я все сделала слишком быстро. Торопилась поскорее добраться до его горла. А потом… отвернулась и слушала, пока все не кончится…
Зеленые глаза Лисандры потемнели.
– А ты не жалеешь, что не сделала это сама?
– Нет.
Аэлина говорила правду.
Лисандра пришла в красивом шафрановом платье с изумрудно-зелеными вставками.
– Тебе очень идет это платьице, – сказала Аэлина. – Особенно его верхняя часть, – добавила она, кивком указав на пышную грудь Лисандры. – Видишь, сколько мужчин приклеились глазами к твоим сиськам?
– Одно дело – смотреть на них или лапать, – вздохнула Лисандра. – А вот потаскай ты денек такие «подарочки»! К вечеру спину ломит.
Нагнув голову, она хмуро поглядела на свои прелести:
– Как только вернутся мои магические способности, первым делом уменьшу себе сиськи.
Аэлина усмехнулась. Дело осталось за малым – разрушить часовую башню в саду королевского замка. Эта мысль грозила увлечь за собой, и Аэлина ее прогнала.
– Хочешь изменить свое тело?
– Если бы не Венга, я бы вообще превратилась во что-нибудь большое, пушистое, с когтями и зубами и навсегда переселилась бы в лесные чащи.
– А как же твоя привычка к роскоши?
Заприметив на рукаве Аэлины торчащую нитку, Лисандра проворно выдернула ее.
– Спорить не буду: люблю я роскошь. И к дорогим нарядам привыкла, и к побрякушкам. Но в общем-то… платья снашиваются и ветшают, камни тускнеют. Может, ты смеяться станешь, однако… я научилась ценить людей больше, чем всю эту пышность и богатство.
– Венге повезло, что у нее есть ты.
– Это нам с Венгой повезло, что у нас есть ты, – ответила Лисандра, закусывая пухлую губу. – Я… мы тебе очень благодарны.
Аэлине захотелось что-то сказать в ответ, поделиться теплом, вспыхнувшим в ее сердце. Но в этот момент из пекарни вышла худенькая темноволосая женщина. Это и была Нелия.
Аэлина и Лисандра чуть ли не бегом бросились к прилавку.
– Вы спрашивали насчет пирога? – осведомилась Нелия.
Лисандра благодушно улыбнулась ей.
– Тот, кто снабжал нас пирогами, исчез вместе с Тенюшником.
Куртизанка перегнулась через прилавок, наклонившись к самому уху Нелии:
– Ходят слухи, что сам он не погиб и будто бы ты знаешь, где его искать.
Синие глаза Нелии мигом погасли.
– Ни о чем таком я не слыхала, госпожа.
Аэлина встала рядом с Лисандрой и тоже нагнулась, загородив уголок прилавка от посторонних взглядов. Туда она выложила мешочек с монетами, который подвинула к Нелии, стараясь, чтобы монеты не звякнули. Золотые монеты.
