Аэлина пока не представляла, как будет ловить валгского демона. Все мысли о поимке она гнала. Сначала нужно вызволить Эдиона и уцелеть самой. Но почему Аробинн с такой легкостью согласился на ее условие? Этот вопрос она старательно запихивала поглубже, приказывая себе сосредотачиваться на главном.
Холодный туман, повисший еще с вечера, проникал во все щели. Аэлина спала под несколькими одеялами, и все равно ей было холодно. Но существовал простой и надежный способ согреться. Она повернулась на бок и лениво протянула руку, пытаясь нащупать рядом теплое мужское тело.
Ее пальцы ощутили лишь холодный шелк простыни.
Тогда она открыла глаза. Вспомнила, что находится не на Вендалине, а в своем рафтхольском жилище, в спальне, где господствовали кремовые и бежевые тона. Вторая половина ее просторной кровати оставалась нетронутой. Даже во сне она ухитрялась не залезать на ту половину, не мять покрывало и не сдвигать подушек.
На мгновение она представила, что там лежит Рован. Сон несколько смягчал черты его сурового лица. Серебристые волосы неярко блестели в свете раннего утра. Они так удивительно сочетались с прихотливым узором его татуировки. Татуировка начиналась у виска, спускалась по шее, по плечу и дальше по руке, вплоть до кончиков пальцев.
Аэлина напряженно выдохнула, потом протерла глаза. Она не имела право глупо растрачивать силы на мечты о Роване и тоску по нему. Мечтай не мечтай, он все равно не окажется рядом, не выслушает ее, не даст совета. Впрочем, ей бы сейчас хватило одного его молчаливого присутствия. Какое счастье проснуться и знать: он – рядом.
Аэлина сглотнула и встала с постели. Во всем теле ощущалась тяжесть, словно ночью она ворочала камни.
В свое время она убедила себя: потребность в помощи Рована вовсе не свидетельство ее слабости. Она хотела, чтобы он ей помогал, и признание этого было проявлением ее силы, но… Рован ей не подпорка. Чего ей не хотелось, так это чтобы он стал ее костылем.
Пережевывая холодный завтрак, она задним числом ругала себя за опрометчивость своих вендалинских решений. Напрасно она упустила из виду простую истину: всегда и везде ей следует рассчитывать только на свои силы.
Особенно в Рафтхоле. И особенно сейчас, когда уличный мальчишка, настойчиво барабанящий в дверь, передал ее записку. Аэлину желали видеть в Башне ассасина, причем немедленно.
Глава 12
Манона собиралась отправиться в одиночный полет. Аброхас громко сопел, предвкушая развлечение. И надо же, чтобы именно сейчас явился истукан-посыльный. Герцог опять требовал ее к себе. Посыльный ушел, а Манона еще целых пять минут мерила шагами башенное гнездо, сверкая железными зубами.
Она не собачонка, чтобы являться по свистку хозяина. И ведьмы не служанки. Ну что такое люди? Двуногая дичь, на которую можно весело поохотиться. Можно и поразвлечься, попив потом кровушки. В очень редких случаях смертные мужчины требовались для зачатия новых ведьм. Но чтобы смертные помыкали ведьмами и считали себя выше их…
Манона сбежала по лестнице вниз и едва не столкнулась с Астериной, спешившей навстречу.
– А я за тобой, – выпалила заместительница, встряхивая золотистой косой. – Герцог…
– Уже знаю, – огрызнулась Манона, щелкнув железными зубами.
Астерина удивленно подняла бровь, но промолчала.
У Маноны крепло желание выпустить кому-нибудь кишки. Герцог чуть ли не ежедневно вызывал ее на встречи, где присутствовал тощий долговязый смертный по имени Варнон. Тот смотрел на Манону, не выказывая ни страха, ни уважения. И зачем люди звали ее, если в их делах она ничего не решала? Драгоценное время, когда она могла бы упражняться с остальными ведьмами отряда Тринадцати, тратилось впустую. В редких случаях Маноне удавалось подняться на Аброхасе и улететь раньше, чем появится посыльный от герцога.
Манона снова и снова втягивала воздух носом и выдыхала через рот. Наконец ей удалось убрать железные зубы и ногти.
Конечно, она не собачонка. Но и не дура, способная опрометчивым поступком все испортить. Не так давно она стала главнокомандующей воздушной армией. Вот уже сто лет, как она наследница клана Черноклювых. Она сумеет вытерпеть этого
