готовит переменчивое будущее. Качнулась на каблуках, как если бы не была уверена в том, что делает, однако, на самом деле, все уже решилось и колебаться было поздно, да и не к чему. Подошла к Генриху вплотную, мимолетно пожалев, что вымахала такой дылдой. Так хотелось прижаться к его груди, но не судьба.
– Он сказал, это случилось в одна тысяча девятьсот тридцать девятом году.
– Ивану было двадцать девять лет, – тихо сказал Генрих, – и его только что произвели в генералы.
– Генерал-майор в двадцать девять лет… – Натали хотелось, чтобы он поднял взгляд, посмотрел ей в глаза.
– Бой у Джунгарских ворот… Иван повел полк в штыковую атаку. Китайцы дрогнули и побежали.
– А где был ты? – Ей очень хотелось, чтобы он обнял ее, поцеловал, но, похоже, момент для своих желаний она выбрала неподходящий.
– В десяти километрах к югу, у озера Эби-Нур… Иван, собственно, прорывался ко мне и, когда китайцы побежали… В общем, он успел вовремя. Князь ответил на обвинения? Сделал заявление для прессы? Он вообще говорит что-нибудь или на виолончели пиликает? – в голосе звучало раздражение, но не злоба. Возможно, отзвук недавнего гнева, но ненависти Натали в нем не услышала.
– Обещает сделать заявление в одиннадцать часов вечера, – сказала она, пытаясь понять, о чем, собственно, они говорят. – Князь созывает пресс-конференцию в здании Северо-Западного вокзала.
– На вокзале, значит…
И в этот момент в дверь постучали.
Натали взглянула на отошедшего от нее Генриха, но тот только пожал плечами. Был не в настроении, по всей видимости.
– Войдите! – разрешила она.
– Добрый вечер, командир! – Людвиг выглядел так, словно только что из парикмахерской. И заодно из магазина. Одет безукоризненно, бодр и подтянут, чисто выбрит и тщательно причесан. – Добрый вечер, Наталья Викторовна!
– Добрый вечер, Людвиг! – улыбнулась она, вспомнив давешний разговор в ванной. – После того, что между нами было, вы можете обращаться ко мне по имени.
– А что было-то? – ухмыльнулся Людвиг. – Пардон, мадемуазель! Груб, неотесан! – Милая улыбка. – Командир, мне тут передали с оказией… Иван Константинович предполагает отбыть сегодня ночью в Новогрудок. Приглашает присоединиться.
– Хочет, чтобы я появился на пресс-конференции?
– Полагает это желательным.
– Нам тут сколько ехать?
– Час, никак не меньше.
– А на чем он, к слову, ехать собрался? Купил билеты на «Норд-Экспресс»?
– Граф Витгенштейн предоставил в распоряжение князя свой личный поезд.
– Это который из Витгенштейнов?
– Из тех, что Радзивиллы.
– Значит, поляки уже за него?
– Не все.
– А все ему и не нужны…
Натали никак не могла понять, что происходит с Генрихом. Таким она его еще не видела и не знала, как с ним теперь себя вести.
– Ладно, готовь машины и людей, – он взглянул на каминные часы и кивнул, как бы соглашаясь с принятым решением. – Через два часа выезжаем.
– Так точно, командир! Через два часа.
Дверь закрылась, и они остались вдвоем.
– Извини, – сказал после затянувшейся паузы Генрих. – Ты ни при чем. Это я просто… Впрочем, неважно. Иди, переоденься. Надень все самое лучшее! Сегодня вечером ты должна выглядеть ослепительно!
– Это навряд ли, – Натали не любила, когда люди путают свои фантазии с реальностью. Он мог видеть ее такой, какой хотел, но чужие глаза не обманешь.
– Дура! – Прозвучало резко, будто пощечину влепил. – Выпей вот! – подошел, сунул в руку свой стакан. – Пей!
– Что?
– Пей, говорю!
